Тайны Белого движения. Победы и поражения. 1918–1920 годы

катастрофе. «…Поразительно, но у Колчака не раскрылись глаза на нелепость стратегии его начальника штаба. Человек он был, бесспорно, и очень умный, и в своем морском деле широко образованный; к тому же если у моряков и у сухопутных тактики совершенно различны, то стратегия и тех и других отправляется на одних и тех же научных принципах. Поэтому-то совершенно непонятно, что Колчак до самого конца не сумел разобраться в нелепостях, совершаемых Лебедевым»[83].

5-я советская армия начала форсировать реку Белую в устье, где та сливается с рекой Камой, создав непосредственную угрозу важнейшей коммуникации Сибирской армии — железной дороге на Екатеринбург. В разрыв, образовавшийся после разгрома Екатеринбургского ударного корпуса из армии Гайды, двинулись части 2-й советской армии, а с фронта перешла в наступление 3-я советская армия.

Войска Фрунзе, при поддержке артиллерийского огня 48 орудий, начали наступление на части генерала Сахарова у переправы у Красного Яра, отправив сразу после его окончания 25-ю и 31-ю советские стрелковые дивизии, сумевшие прорвать оборону 4-й горнострелковой дивизии Сахарова, с приданными ей 16 аэропланами и захватить обширный плацдарм. Уральские стрелки переходили в контратаки, пытаясь прижать красных к берегу, аэропланы совершали бесчисленное количество вылетов, сбрасывая бомбы, вследствие чего у красных получил ранение Чапаев и контужен Фрунзе, однако изменить положение в лучшую для себя сторону белые части не могли. На следующий день сражения Сахаров подтянул свежие силы — две дивизии генерала Каппеля и части ижевских рабочих повстанцев, прибывших на войну с большевиками под красными знаменами, которые считали символом своей рабочей борьбы. Их наступление на позиции красных встретил жестокий пулеметный огонь, несмотря на который каппелевцы все же приблизились к противнику и сошлись в рукопашной схватке. За первой атакой последовала другая, третья, однако сбросить большевиков с плацдарма так и не удавалось: за ночь на плацдарм было переправлено немало свежих подразделений. На поле боя оставались десятки сотен убитых: «Огонь противника стал стихать. Наша пехота входила в деревню… Я перенес наблюдательный пункт в деревню, уже очищенную от красных. Там… увидел трупы замученных наших бойцов: у раздетых догола была вырезана кожа там, где полагается на одежде быть погонам. Один висел, приколотый штыком к стене амбара…»[84]

Вечером 9 июня 1919 года переправившиеся на плацдарм большевики перешли в наступление, с двух сторон ворвавшись в Уфу, и перерезали железную дорогу на Челябинск. Началось отступление колчаковских частей к Уральским горам, навстречу своему поражению, постепенно выбиваясь из сил и не получая подкреплений. Сибирская армия генерала Гайды бездействовала, располагаясь в районе Перми. Генерал Каппель понимал, что Ставка Верховного Главнокомандующего потеряла инициативу, не имеет четких стратегических планов на будущее, отдав инициативу своим разрозненным армиям действовать на их усмотрение, но главное, что пополнений, способных быть влитыми в потрепанные армии, у Ставки больше нет. Владимир Оскарович направил предложение в штаб Главнокомандующего в Омске с просьбой разрешить ему сформировать кавалерийский корпус в 2000 сабель с конно-артиллерийским полком, пробраться на фланге в тыл красным, уйти как можно глубже и там, где-нибудь в ста или двухстах верстах от фронта, посеять среди большевиков панику, взрывая мосты, нападая на склады оружия. Это дало бы, по мнению Каппеля, возможность основным отступающим силам получить передышку, пока красные, сняв с основного фронта силы, чтобы ликвидировать летучий отряд у себя в тылу, будут гоняться за ним по собственным тылам. «Многие чины штаба были открыто против этого плана, говоря: „Разреши Каппелю этот прорыв — он заберется в красные тылы, возьмет Москву и организует каппелевское правительство. А о нас забудет или просто туда не пустит“. Спустя много времени… на мой вопрос при встрече генералу Каппелю о судьбе его рапорта о набеге на красные тылы Каппель сказал, что получил сообщение: „Ставка не располагает такими ресурсами, чтобы рисковать двумя тысячами всадников“»[85].

Летом Сибирской армии пришлось расплачиваться за то, что ее командующий генерал Гайда вовремя не пришел на помощь Западной армии: теперь большевики обходили его с юга, взрывали коммуникации, портили железнодорожное полотно, а с фронта по Сибирской армии ударили усилившиеся за счет пополнений 2-я и 3-я советские армии.

1 июля 1919 года Гайда оставил Пермь и Кунгур. Положение все более осложнялось, и некоторые осторожные люди, вроде министра барона Алексея Павловича Будберга, рекомендовали Колчаку подумать о том, чтобы перевезти правительство в Иркутск, а войска отвести за Ишим, дать там им устроиться и отдохнуть, перейдя временно к обороне. «Адмирал согласился, но другие поймали его на его коньке и указали, что отъезд будет истолкован так, что будто адмирал боится опасности, и что, кроме того, переезд произведет дурное впечатление за границей»[86]. Колчак отложил переезд. Более того, по настоянию Дмитрия Лебедева, дал согласие на подготовку нового наступления под Челябинском, для восстановления боевого духа войск, упавшего после недавних неудач. План Лебедева и его штаба состоял в том, чтобы заманить 5-ю армию Тухачевского в Челябинск. С северной части города начинали наступление части генерала Войцеховского силами до 16 тыс. человек, перерезая железную дорогу Челябинск — Екатеринбург, а с южной стороны города армию Тухачевского атаковали части генерала Каппеля, силами до 10 тысяч штыков, перехватывая железнодорожное направление Челябинск — Златоуст. Во фронт большевистской армии должна была ударить группа генерал-майора Владимира Дмитриевича Косьмина. В силу собственно оперативно-тактической неподготовленности и надежды на случай — панику в стане большевиков при виде стремительно приближающихся белых частей, — Лебедев недооценил противника, который не начал отступление под угрозой окружения, имея в руках ресурсы большого города. Севернее Челябинска начала наступление 3-я советская армия, развернутая во фланг частям Войцеховского, вынужденного обороняться. Из резерва Восточного фронта его командующий Фрунзе отправил в тылы белых целую дивизию. Потери с двух сторон были ужасающие, однако большевистское командование с легкостью восполняло их за счет поголовной мобилизации местного населения, а ресурсы колчаковцев находились почти на исходе. В результате белое командование было вынуждено снять сразу три дивизии, находившихся на переформировании, и бросить их в бой под Челябинском. Генерал-лейтенантом Михаилом Константиновичем Дитерихсом были брошены в бой последние резервы колчаковской армии — две сибирские дивизии, только что сформированные за счет мобилизованных и добровольцев и даже не прошедшие базовых стрелковых курсов. Бои с большевиками продолжались неделю, и наступивший в их ходе перелом оказался не в пользу белых. Только пленными колчаковцы потеряли 15 тысяч человек.

Нужно ли говорить, что наступление 28–30 июля 1919 года, обернулось разгромом уже уставших частей свежими и прекрасно организованными большевистскими частями. Лебедев пытался оправдать это бессмысленное с военной точки зрения наступление неподготовленностью новобранцев, плохой работой Омского округа с комплектацией военными кадрами, однако следом за неудачами на фронте последовали восстания в тылу, подготовленные большевистским подпольем. Колчак приблизился к пониманию, что нужно решать вопрос с начальником штаба и к 10 августа 1919 года наконец решил расстаться с Лебедевым.

Окончательно надорвавшие свои силы, потеряв боеспособность и стратегическую инициативу, белые армии оставляли Урал и откатывались в Сибирь. Дальнейшее существование власти Колчака определялось уже не успехом фронтовых операций, а сибирскими дистанциями.

Сняв Лебедева, Колчак назначил на его должность генерала Дитерихса, который был «хотя и пожилой, но опытный и бодрый», и за которым стоял не только большой служебный, но еще и боевой опыт. Дитерихс потребовал от командующих армиями предоставления сведений о количестве их войск, и оказалось, что в армиях насчитывалось всего 50 тысяч человек, при 300 тыс. нестроевых. Чтобы выиграть время для отвода разбитых частей за реку Ишим, Дитерихс сам перешел в наступление частью своих сил на левом фланге. Его наступление носило кратковременный успех. Большевики были разбиты и отброшены за Курган, на всем остальном фронте они спешно отходили за реку Тобол, оставляя большие военные трофеи. Дитерихс предусматривал, что для закрепления успеха был необходим заключительный удар казаков в большевистском тылу, идею которого поддерживал генерал Иванов-Ринов, «к тому времени интригами и подкупами сделавшийся атаманом Сибирского казачьего войска. Он заверил адмирала (Колчака. — прим. Авт.) , что если казаков богато снабдить всем необходимым снаряжением, вооружением и одеждой и