Он лег на спину, глядя в надоевшую за три дня белизну потолка.
– Повязку с груди тоже надо будет снять. – Галина звякнула инструментом. – Выдохни.
Андрей задержал дыхание.
– Вот так… – приговаривала Галина. – Когда я сниму бандаж, вдыхай осторожно.
Она аккуратно надрезала тугую повязку и отложила ножницы.
– Не больно?
– Терпимо, – продышался Андрей.
Галина отодвинула тумбочку, достала прибор и включила его. Ее ловкие руки принялись укреплять на груди Андрея выводы оптического волокна.
– Еще здесь…
Руки оказались мягкими. Галина касалась кожи едва ощутимо, но от каждого прикосновения мурашки пробегали по всему телу.
– Тебе что, холодно? – спросила она.
– Да, – соврал Андрей. – Ты не могла бы накрыть мне бедра?
Галина укрепила последний отвод и накрыла Андрея чистой рубашкой, скрыв тело от колен до пояса.
– Так нормально?
– Да, – кивнул он.
От вонзившихся в кожу лазерных лучей разлилось живительное тепло, тело впитало его, как пересохшая земля воду. Сердце сбилось с привычного ритма и начало колотиться все сильнее и сильнее, разгоняя кровь в жилах. Все мышцы разом наполнились удивительной силой – упругой и крепкой, под кожей нарастал зуд, но не тягостный, а скорее приятный.
Галина приложила палец к пульсирующей артерии на шее Андрея.
– Убавить мощность? – спросила она.
– Не надо… – прошептал Андрей, ощущая, как кожа лица наливается жаром. – У меня крепкое сердце.
Тело задрожало едва заметно, затем сильнее, пришлось стиснуть зубы, чтобы они не стучали. Но полностью скрыть тремор не удалось все равно – дрожали кончики пальцев на ногах и руках, дрожали губы и ресницы. Кровь волнами гуляла внутри его, будто текла не по жилам, а переливалась в полупустом бурдюке. Она бросалась то в голову, то в живот, щекоча его, словно птичьим перышком.
Андрей зажмурил глаза и представил, как мириады кровяных телец несут кислород к заживающим тканям. Он чувствовал, как Галина срезает бинты с его ног.
– Достаточно. – Она выключила прибор.
Андрей непроизвольно сжался в комок, чувствуя себя облитым ледяной водой из ведра.
– Ф-ф-ф-ф… – с трудом выдохнул он.
– Да, – виновато пожала плечами Галина. – В инструкции написано, что выключение – это самый неприятный момент.
– Там написали правду, – вымученно улыбнулся Андрей.
– Ну что, ноги будем делать?
– Да.
– Точно?
– Никаких сомнений. – Андрей улыбнулся гораздо бодрее.
Галина сняла оптические отводы и, поглядывая в инструкцию, укрепила их на ногах.
– Не больно?
– Приятного мало, – сознался Андрей.
– Сейчас включу, будет лучше. Только… – Она смущенно опустила глаза в инструкцию. – Я тебе прочту, чтобы ты не удивлялся. Здесь написано, что операции на нижних конечностях могут привести к физиологическому оргазму из-за гипертонуса органов малого таза.
– У меня уже было. Во сне, – неохотно напомнил он.
– Но я на всякий случай накрою тебя полотенцем, чтобы снова не менять рубашку.
Андрей смолчал.
Галина взяла из стопки вафельное полотенце и, убрав чистую рубашку, накрыла им его бедра. Прибор загудел, вонзая в кожу живительные лазерные лучи. Тут же вспомнился сон, в котором морские волны набегали на кожу, – ощущение было очень похожим, только волны накатывали не снаружи, а изнутри. Успокоившееся сердце снова начало накачивать кровь, только уже не в голову, не в грудь, а в нижнюю часть живота. Андрей постарался сосредоточиться на ногах, но это не помогало – физиология все равно брала свое, толчками усиливая эрекцию. Он никогда не думал, что этот процесс может быть столь неприятным, но всяческое отсутствие желания при неотвратимости физиологических реакций создавало действительно отвратительный коктейль. Пить его не хотелось, но другого пути быстро покинуть больницу не было.
Он украдкой взглянул на медсестру. Лицо Галины приобрело странное, страдальчески-сладостное
