вещи.
– В смысле?
– Мачеха лучше, – усмехнулся Андрей. – Она не родная, и ей все равно, выживешь ты или сдохнешь. А когда начинаешь сдыхать, уже не до великолепия. Война начинается. А мама всегда погладит и нальет полную тарелку борща. Задаром. В этом вся разница. Поэтому мы с тобой начали одинаково, а закончили по разные стороны. Тебя и сейчас держит не что-нибудь, а халявная тарелка борща. Легкие деньги.
– Легкие? – взбесился Чуб. – Хочешь со мной поменяться?
– Нет. – Андрей почувствовал, что бандит сейчас сорвется и ударит его в лицо. – Ты даже представить не можешь, как это замечательно, когда исполняются мечты.
– Суки вы все, – уже спокойнее сказал Чуб. – Если бы не перли в Москву толпами, может быть, меньше было бы таких, как я.
– Это ни от чего не зависит. – Андрей покачал головой. – Все равно так будет. Один человек, москвич, десять лет назад спросил у меня, почему я не уезжаю домой, если мне так хреново. Почему я живу в клоповнике, почему бегаю от ментов без прописки. Почему хотя бы на месяц не могу смотаться проведать родителей. Знаешь, в чем весь прикол?
– Ну? – хмуро глянул на Андрея бандит.
– Он не понимает почему.
– Ну и я не въехал, – признался Чуб.
– Вся фишка в том, что, пока у тебя есть деньги на обратный билет, Москва попросту не принимает тебя всерьез. Словно не замечает. Как только деньги кончаются, она начинает тебя убивать. Целенаправленно. И вот тут срабатывает инстинкт самосохранения. Нет других вариантов – либо ты выживешь, либо сдохнешь. Но в отличие от москвича у приезжего нет квартиры, он не может устроиться на завод за минимальную зарплату, потому что ему просто нечем будет платить за комнату. Он не может устроиться в банк или каким-нибудь менеджером. Хотел бы, да не возьмут – прописки нет. А сама прописка тоже стоит недешево. В результате получается, что приезжий только ради одного выживания вынужден зарабатывать вчетверо больше, чем может позволить себе зарабатывать москвич, чтобы жить на среднем уровне. Но раз уж попал в такую фигню, то нет разницы, в какую сторону идти. Везде одинаково трудно. Так что лучше добиваться того, о чем мечтал. И приходит день, когда и квартира уже своя, и прописка уже есть, и друзья, а получаешь ты по-прежнему вчетверо больше. Но за ту работу, которая тебе нравится.
– И что из этого?
– Если бы ты выкинул сейчас ключи от квартиры и от этой тачки, если бы забил на телок, на шмотки, если бы остался без копейки, один, на улице, а еще лучше зимой, – знаешь, кем бы ты стал?
Чуб прищурился, в его глазах мелькнула тень понимания.
– Ты бы стал ментом. Как и мечтал.
– Дурак я, что ли? – усмехнулся он. – Иди ты на фиг.
– А почему сказал, что мне повезло?
– По привычке. Короче, ты меня базаром не путай. А то сейчас брататься начнем. У меня жизнь сложилась, у тебя тоже. Тебе сидеть в гараже, а мне тебя мудохать ногами. Нормально.
Андрей понял, что номер с братанием не прошел. Возникла еще одна мысль. Бредовая.
– А чем кончилась та история, когда ты ментам бригаду сдал? – осторожно спросил Андрей.
– Понятно чем. Взяли их.
– И что, совесть не мучает?
– Дурак ты, – усмехнулся Чуб. – Хоть и воевал. Я же не свою бригаду сдал. Конкурентов. Ментам без разницы, кого садить, а мне разница есть. Доедай давай, я не собираюсь с тобой тут сидеть до обеда.
– Погоди, – сказал Андрей. – Мы с тобой не договорились о главном. Я не хочу зря тратить свое и твое время. У меня хотят что-то спросить, я готов ответить.
– Честно?
– Как на Библии.
– Ладно, я передам.
– Кому?
– Кому надо. – Бандит размотал цепь с руки. – С чего ты взял, что я знаю, о чем они собираются спрашивать? Мое дело – тебя довести до кондиции. Скажу, что дошел. Больше сделать ничего не могу. А сейчас давай руки.
Андрей зло протянул вперед еще не пришедшие в норму кисти.
– Не затягивай сильно.
– Не буду, – пообещал Чуб.
Врать не стал, действительно застегнул наручники вполне приемлемо, а главное – спереди. Затем пропустил принесенную цепь через торчащую из стены стальную петлю и пристегнул к цепочке наручников небольшим навесным замком.
– От дивана до умывальника хватит, – прикинул Чуб. – А дальше тебе и не надо. Чтоб в ворота не колотил.
Он пошел к выходу.
– Возвращайся скорее! – крикнул Андрей ему вслед.
