Тигренком и Берсерком открыли оружейный отсек модуля. Судя по всему, Володаров питал какую-то неприязнь к пулевому оружию, потому что в арсенале находилось только лазерное. Взяв винтовку «Аллигатор», «ЛПМ», запасные батареи к ним и гранаты, я прихватил оружие для Игнатьевой и направился в кабину. Девушка уже прогрела двигатели челнока.
– Через десять секунд мы окажемся на минимальном расстоянии от «Касатки», – раздался в наушниках голос Володарова. – Выбирайте момент для отстыковки сами.
– Поняла, – ответила Игнатьева.
Я передал девушке оружие, и она спешно распихала его по карманам. Активизировав оружейный комплекс модуля, я посмотрел на прицельный монитор. Модуль обладал лишь двумя маломощными лазерами, но это было все же лучше, чем ничего.
– Ладно, поехали, – сказала Игнатьева и, сняв захваты, плавно отвела челнок от корабля.
Мы оказались прямо над десантным судном. Я включил рацию.
– Маршал Шолохов вызывает «Касатку»!
– Слышу вас, товарищ маршал! – раздался в наушниках знакомый голос.
– Горюнов, ты, что ли?
– Я, товарищ маршал. Тут взрывом практически всех офицеров поубивало, вот мы с Андрюхой встали на их места.
– Ладно, значит так. Мы сейчас состыкуемся с вами. Как только дам команду – на полной скорости к «Генералу Паршкову».
– Зачем, мы же…
– Это приказ. И скажи своим орлам, чтобы садились на палубу, у нас не будет времени ждать их.
– Понял.
Игнатьева уверенно, как на учениях, вела челнок к полетной палубе корабля. На нее уже садились самолеты. Пройдя через силовой экран, челнок мягко опустился на палубу. Девушка правильно сделала, опустив его сюда, – времени на штатную стыковку с десантным отсеком не было.
– Все, уходим, – скомандовал я Игнатьевой, и она без промедления скользнула вниз по лестнице. Я вновь включил связь: – Горюнов, слышишь?
– Да.
– Мы на борту. Быстро к «Паршкову».
– Понял.
Я скользнул вниз по лестнице и через пару секунд уже бежал через полетную палубу вслед за Игнатьевой, Тигренком и Берсерком. Абордажный зал находился на две палубы ниже и нужно было спешить. Я сорвал с пояса рацию и настроил ее на частоту рубки.
– Горюнов, какова ситуация?
– Плохая. Мы потеряли еще два корабля, «Утренняя звезда» абордирована. Противник потерял еще один корабль.
– Когда мы подойдем к «Паршкову»?
– Уже на подлете.
– Начинай абордаж, когда будешь готов.
– Понял.
Это было плохо. Пять против двенадцати, притом что «Касатка» сейчас практически не дралась.
– Что вы так долго?! – воскликнула Тигренок, когда я вбежал в абордажный зал.
– Как получилось.
Игнатьева и Тигренок уже были одеты в боевые скафандры, Берсерк держал в руках свои любимые «АК». Только сейчас я понял, что в своей любимой боевой форме он был еще в рубке «Черного рыцаря».
Я подбежал к одному из «Богатырей». К счастью, скафандры, которые использовались отрядом для штурма «Мести», все еще были готовы к бою. Как только мой бронекостюм загерметизировался, по кораблю прошел удар. Мы приблизились к «Генералу Паршкову». Я включил частоту корабля. И тут же эфир наполнили звуки боя.
– Это Шолохов, – сказал я. – Саурон, мы рядом. Как ситуация?
– Немедленно уходите! – голос серкешианца был наполнен отчаянием. Еще чувствовалось, что ему невероятно больно, но он старается не показать этого. – Мы заминировали… реактор… Их слишком много…
– Сколько времени до взрыва? – спросил я, ошеломленный этой новостью.
– Пятнадцать минут.
– Ждите, мы идем, – решительно сказал я и выключил связь. – Ребята, через пятнадцать минут корабль рванет. Значит, на всю операцию у нас четырнадцать. Семь туда и семь обратно.
– А какова вообще задача, если все сейчас взорвется? – спросила Тигренок.
– Спасти офицера Саурона и всех, кто за нас.
Люк открылся. А внутри крейсера царило настоящее пекло. Коридор был наполнен дымом и гарью. В
