Ей снилась смерть

что ты дома!

Ее губы кривились, и, чтобы не расплакаться, Ева прижалась ими к его губам. И сразу же все изменилось. Ее охватило чувство тепла, уюта, а под кожей пробежа­ла дрожь возбуждения, которое она никогда не могла удовлетворить до конца, сколь бы долго ни находилась рядом с Рорком. И только теперь, почувствовав себя защищенной, словно в надежном убежище, Ева сумела оттолкнуть от себя все, что не давало ей покоя.

– Ты что, переодевался? – спросила она, слегка от­странившись.

– Ага, – поддакнул он. – М-м-м, как вкусно! Не убегай, я хочу добавки. – И Рорк вновь прижался губа­ми к ее рту.

– А по-моему, это пустая трата времени, – реши­тельно заявила Ева и, просунув руки между их телами, принялась расстегивать его брюки.

– Ты совершенно права. – Рорк расстегнул застеж­ку ее наплечной кобуры, стащил ее и отбросил в сторо­ну. – Как мне нравится обезоруживать вас, лейтенант!

– А мне для того, чтобы тебя обезвредить, и оружие не нужно.

– Докажи!

Одним неуловимым и ловким движением Ева раз­вернула мужа, и в следующее мгновение он оказался прижат спиной к дверце стенного шкафа. От удивления у него даже брови на лоб полезли.

– А вот твой ствол уже наготове, – произнесла она, запустив руку ему в брюки.

В синих глазах Рорка засветились какие-то новые огоньки – угрожающие и многообещающие одновре­ менно.

– Опять ходишь зимой без перчаток? – пробормо­тал он.

– Это что, жалоба? – улыбнувшись, спросила Ева, чувствуя, как согревается ее рука от соприкосновения с мужниным «стволом», который находился во вполне боеспособном состоянии.

– Да, в общем-то, нет…

У Рорка уже перехватывало дыхание. Из всех жен­щин, которых он знал в своей жизни, только Ева умела довести его до подобного состояния, приложив при этом минимум усилий. Он положил ладони на ее груди, легонько помассировал кончиками пальцев соски, а затем принялся расстегивать пуговицы на блузке. Ему не терпелось, чтобы это желанное тело поскорее оказа­лось под ним.

– Идем в постель!

– А здесь чем плохо? – Ева наклонила голову и ле­гонько укусила его за плечо. – Что тебя тут не устраи­вает?

– Все устраивает.

На сей раз Рорк оказался быстрее. Он качнул Еву назад, отчего она потеряла равновесие, и, крепко обняв, уложил на ковер. Прижавшись ртом к ее груди, он стал нежно покусывать сосок, и перед глазами Евы тут же закружились какие-то яркие цветные пятна, а спина инстинктивно выгнулась дугой.

Рорк часто думал о том, что знает ее лучше, чем она сама. Чтобы избавиться от терзающих ее тревог, ей нужен мощный поток жара, который мог подарить толь­ко Рорк, и этот жар сейчас накатывался на них все но­выми и новыми волнами.

Ева и так была худенькой и хрупкой, а после ране­ния еще больше похудела. Однако Рорк знал, что бе­ режное обращение – не то, чего ей сейчас хочется, поэтому он действовал резко, сильно, временами даже грубовато – так, что скоро она задышала часто и пре­рывисто, а его руки ощутили бешеное биение ее сердца.

Ева стонала от наслаждения, крепко вцепившись в его плечи, ее обнаженные груди как бы тянулись к нему, а в ложбинке между ними дрожал и подпрыгивал длинный бриллиант в форме слезы, который однажды он подарил ей.

Сначала Рорк покрывал поцелуями ее грудь, по­том – упругий плоский живот и наконец добрался до острой косточки, откуда начиналось бедро. Тогда он стянул брюки Евы пониже, и на свет появился тре­ угольник мягких курчавых волос. Когда его язык оказался внутри ее, тело Евы стали сотрясать судороги на­ слаждения. Ее оргазм был сродни взрыву шаровой мол­нии – сердце загнанным насосом толкало кровь, а кожу усыпали бисеринки жаркого пота. Она снова ку­палась в запахе Рорка, находилась в его плену и, торже­ствуя, наслаждалась этой сладкой западней.

Наконец Ева почувствовала, как его пальцы ласка­ют внутреннюю часть ее бедер, раздвигают ноги, и, когда он вошел в нее, она вновь словно куда-то улетела, огла­сив комнату беспомощным стоном блаженства. Обвив ногами талию мужа, Ева гладила его обнаженные плечи и спину, шептала его имя, а он входил в нее, выходил и снова входил, как в свой теплый, уютный и любимый дом.

Теперь они, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза, вдыхали дыхание друг друга. Его бедра двигались все быстрее, и она яростно отвечала движением своих бедер. Он снова прижался ртом к ее губам, и Ева почув­ствовала, как внутри ее словно распускается огромный огненный цветок. В ту же секунду Рорк зарычал, как ог­ромное, красивое и хищное животное, и вонзился в нее в последний раз. А потом уронил голову, прижавшись губами к горлу Евы.

– Как хорошо дома! – пробормотал он.

Ева наконец приняла долгожданный душ, выпила бокал вина и даже опустилась до такой пошлой роско­ши, как обед в постели на двоих с мужем.

Рорк терпеливо дождался, когда она закончит с едой и немного расслабится. Тогда он налил ей еще один бокал вина, с тревогой заметив, что темные круги вокруг глаз опять возвращаются.

– А теперь рассказывай, что у тебя приключилось, – сказал он.

– Не хочу тащить свою работу домой, – ответила Ева.

– А почему бы и нет? – улыбнулся Рорк. – Я же тащу.

– Это разные вещи.

– Ева, – Рорк прижал кончик указательного паль­ца к маленькой ямочке на ее подбородке, – мы оба – и ты, и я – всецело зависим от нашей работы, от того, чем мы зарабатываем на жизнь. Ты не можешь прийти домой и оставить свою работу за дверью – точно так же, как и я. Это сидит внутри нас.

Ева откинулась на подушки и некоторое время молча смотрела на темное зимнее небо. Потом она тя­ жело вздохнула и рассказала ему все, что случилось с ней за день.

– Это очень жестоко, – проговорила она напосле­док. – И не только в обычном смысле слова. За годы работы в полиции я видела гораздо более жуткие, про­сто кошмарные вещи, но тут дело в другом. Она была такой… невинной. И в ее доме, и в ее лице, и в ее по­ходке было что-то такое… Даже не знаю, как лучше ска­зать. Во всем этом была именно невинность, а ее часто пытаются уничтожить, Я не помню невинной саму себя, но я прекрасно знаю, что чувствует человек, когда его уничтожают.

Ева негромко выругалась и отставила бокал с вином.

Рорк взял жену за руку и подождал, пока она по­смотрит ему в глаза.

– Ева, мне кажется, расследование убийства с из­насилованием – не лучший способ возвращаться к ак­ тивному выполнению своих обязанностей после тяже­лого ранения.

– Я могла бы не принимать этот вызов. Знай я зара­нее, как все обернется, наверное, так бы и сделала. – Это признание далось Еве нелегко, и поэтому она снова отвела взгляд.

– Ты и сейчас еще можешь спихнуть это дело на кого-нибудь другого из вашего отдела. Тебя за это никто не осудит.

– Я сама себе этого не прощу! Понимаешь, я ее уже видела, уже знаю. – Ева на несколько мгновений за­крыла глаза. – Теперь она моя. Я уже не могу повер­нуться ко всему этому спиной. – Ева убрала с лица во­лосы, которые мешали ей смотреть. – У нее был такой удивленный, такой счастливый вид, когда она открыла дверь! Прямо как маленькая девочка, которой неожи­данно принесли подарок.

– Я понимаю.

– Господи, видел бы ты, как этот ублюдок смотрел в камеру, прежде чем войти в квартиру! Он широко улыбнулся и подмигнул – гадко, отвратительно. А по­том этот его победный танец – после того, как он вы­ шел и направился к лифту.

Глаза Евы горели, она выпрямилась на кровати. «Это уже не глаза полицейского, – подумал Рорк. – Это глаза ангела мщения».

– В нем была даже не одержимость, не какая-то не­здоровая страсть, а подлинное удовольствие! – Ева снова закрыла глаза и вызвала из памяти четкий образ весело танцующего Санта-Клауса, а когда снова