Поцелуй смерти

– Я часто видела Снукса, когда была моя очередь вы­езжать в фургоне, и однажды вечером, около месяца назад, уговорила его согласиться на осмотр. Мне не составило труда обнаружить, что без лечения он умрет от рака через полгода. Я пыталась втолковать ему это, но он только рукой махнул, подарил мне цветы и сказал, что я славная девушка. – Она глубоко вздохнула. – Не думаю, что Снукс был сумасшедшим, хотя на психиатрическое обсле­дование он не соглашался ни за какие деньги. Просто его это не заботило.

– У вас есть записи результатов осмотра?

– Я могла бы их отыскать, но какой смысл? Если его убили, раку до него не добраться.

– Я бы хотела приобщить их к моим файлам, – сказа­ла Ева. – А как насчет Эрин Спиндлер? Она проходила здесь обследования.

– Спиндлер? – Луиза покачала головой. – Не думаю, что она лечилась у меня, иначе бы я ее запомнила. Но если вам нужны сведения о пациентах, лейтенант, то предо­ставьте мне побольше данных о них. Как они умерли?

– Можно сказать, во время операции. – Ева сообщи­ла ей подробности.

Когда Луиза справилась с удивлением, ее взгляд вновь стал спокойным и холодным. Подумав, она покачала го­ловой.

– Я ничего не знаю о Спиндлер, но уверена, что ника­кой орган Снукса не годился даже для черного рынка.

– Тем не менее, кто-то изъял у него сердце, и сделал это на высшем уровне мастерства. Кто ваш главный кон­сультант-хирург?

– У нас нет консультантов со стороны, – устало отве­тила Луиза. – А здесь я главный хирург. Так что если хо­тите отвезти меня на допрос или предъявить мне обвине­ние, вам придется только подождать, пока я закончу дела с пациентами.

Ева с трудом сдержала улыбку.

– В настоящее время я вас ни в чем не обвиняю, док­тор. Если только вы сами не хотите признаться. Вот в этом. – Вынув из сумочки фотографии жертв, она протянула их доктору.

Луиза, нахмурившись, долго изучала увеличенные снимки ран.

– У того, кто это сделал, золотые руки, – пробормо­тала она наконец. – Я сама неплохой хирург, но о таком опыте даже мечтать не могу. Проделать подобную опера­цию в жилище бомжа на тротуаре… – Она покачала голо­вой и вернула Еве фотографии. – Я могу ненавидеть человека, который это сотворил, но восхищаюсь его мастерст­вом.

– А у вас есть предположения, кто мог бы это сделать?

– Я не общаюсь с богами от хирургии, а вы ищете бога. Я попрошу Джен найти сведения о Спиндлер, а мне нужно возвращаться к пациентам.

Но Луиза задержалась, снова посмотрев на цветы. В ее глазах появилось нечто большее, чем усталость, – воз­можно, горе.

– Мы научились исцелять почти все недуги, но неко­торые люди страдают и умирают преждевременно, так как они слишком бедны, трусливы или упрямы, чтобы обра­щаться за помощью. Но мы справимся и с этим. – Она снова взглянула на Еву. – Мы победим на всех фронтах, но на вашем, лейтенант, никогда не добиться полной победы. Самым страшным врагом человека всегда будет дру­гой человек. Поэтому мне придется продолжать лечить из­битых, изрезанных и искромсанных двуногими хищника­ми, а вам – на них охотиться.

– Я тоже одерживаю победы, доктор, каждый раз, когда отправляю в клетку очередного хищника. И я от­правлю туда убийц Снукса и Спиндлер – можете на это рассчитывать.

– Я уже больше ни на что не рассчитываю, – покача­ла головой Луиза и отправилась туда, где ее ждали боль­ные и умирающие.

Я… забавляюсь. В конце концов, великий труд должен быть уравновешен периодами досуга и развлечений. Кроме того, мне нужно поразмыслить об одной досадной помехе. В самый разгар работы моим противником оказа­лась упрямая, решительная и умная женщина, обладаю­щая огромным опытом в своей профессии.

Но какой бы упрямой, решительной и умной ни была Ева Даллас, она остается копом. Я и раньше имел дело с копами, поэтому знаю, что от них легко избавиться тем или иным способом.

Однако какой абсурд, что те, кто издает законы – за­коны, которые меняются так же быстро и часто, как ве­тер, – считают, будто я нахожусь под их юрисдикцией.

Они называют то, что я делаю, убийством. Но устране­ние, и притом гуманное, увечных, бесполезных и непро­дуктивных – не более убийство, чем устранение вшей с человеческого тела. Жертвы, избранные мною, не более чем паразиты, к тому же больные и умирающие.

Эти существа заражены, испорчены и осуждены тем самым обществом, чьи законы призваны мстить за них. Но где же были законы и призывы к правосудию, когда те же создания теснились в жалких жилищах среди отбросов и нечистот, презираемые, пренебрегаемые и проклинае­мые?

Мертвые, они послужат куда более великой цели, чем та, которой они не смогли достигнуть при жизни.

Впрочем, если это называют убийством, я готов при­нять подобный термин, как принимаю вызов упрямого лейтенанта. Пускай она суетится, ищет, размышляет и делает выводы. Я уверен, что буду наслаждаться этим по­единком.

Но если она станет помехой, если каким-то чудом подберется слишком близко ко мне и моей работе, тогда ею придется заняться.

Даже у лейтенанта Даллас есть свои слабости.

ГЛАВА 7

Макнаб обнаружил еще одного мертвого бомжа в одном из парижских переулков. У него отсутствовала пе­чень, но его тело было так изуродовано одичавшими кош­ками, бродящими по трущобам, что большинство физи­ческих доказательств преступления оказалось уничтожен­ным. Тем не менее, Ева включила его имя в свои файлы.

Она взяла их домой, решив поработать там до возвраще­ния Рорка из Лос-Анджелеса.

На сей раз Соммерсет ее не разочаровал, появившись в холле через несколько секунд после того, как она шагнула через порог. Темные глаза дворецкого уставились на Еву, а длинный тонкий нос брезгливо сморщился.

– Так как вы явились поздно, лейтенант, и не сочли нужным уведомить меня о ваших планах, я полагаю, вы уже пообедали.

Ева не ела ничего, кроме шоколадки, которую ей уда­лось найти, но только пожала плечами, снимая куртку.

– Я не нуждаюсь в вас, чтобы приготовить себе обед.

– Вот и хорошо. – Соммерсет наблюдал, как Ева бро­сает куртку на стойку перил, отлично понимая, что она поступает так снова и снова из-за того, что это оскорбляет его педантичное чувство порядка. – Тем более что я ниче­го готовить не намерен, коль скоро вы не удосужились ин­формировать меня о времени вашего прихода.

Склонив голову набок, Ева в свою очередь окинула взглядом его высокую костлявую фигуру и преувеличенно вздохнула.

– Это послужит мне уроком.

– У вас есть помощница, лейтенант. Было бы так про­сто поручить ей сообщать мне о ваших планах, дабы в доме мог поддерживаться какой-то порядок.

– У Пибоди есть более важные заботы – как, впро­чем, и у меня.

– Ваша работа меня не касается, – фыркнул дворец­кий. – В отличие от домашнего хозяйства. Я отметил в вашем календаре благотворительный прием в АМА. Вам следует приготовиться и выглядеть презентабельно… – Сделав паузу, он брезгливо посмотрел на ее обшарпанные ботинки и мятые брюки. – Если это возможно, конечно. Прием состоится в пятницу в половине восьмого.

Ева угрожающе шагнула вперед.

– Держите свои лапы подальше от моего календаря.