– Скоро обед, а ты спишь, – упрекнул я ее, перешагивая порог.
– Устала, – ответила она. – Уже которую ночь работаю.
– Над тем, о чем мы говорили недавно?
– Откуда ты знаешь?
– Саймон сказал.
– Поспешил. Я не хотела, чтобы об этом стало известно, пока я не закончу.
– Обстоятельства так сложились, – сказал я.
– В смысле?
– Мы обнаружили на дне баржу, однотипную той, что возле Рошана с грузом золота. Глубина триста метров. Борис думает, что делать.
– И что же он хочет придумать? – хитро сощурилась Ольга.
– Он сам пока не знает. Но вероятность того, что баржа нагружена золотом, велика. И это не дает ему покоя.
– Можно понять…
Я пристально посмотрел на нее. И понял, что за хитрой усмешкой она прячет обиду. Ольга редко обижалась. Из-за того, на что люди обычно обижались, она просто расстраивалась. Это все же иная эмоция. Но на Бориса и Катю она обиделась, я это понял. И, если честно, я был на Ольгиной стороне. Несмотря на последствия, к которым привело ее опоздание.
– А мне ты скажешь, что придумала?
– Тебе скажу. Но…
– Я тебя понимаю…
– В чем?
– Во всем. Это честно. Ты не во всем права, но все же… Я не считаю тебя пустышкой, как другие.
– Поэтому я…
Она не договорила. Ей это было сложно, я чувствовал. Но у меня потеплело на сердце. При всем том, что я не интересовал ее как мужчина, мы с ней оказались самыми близкими людьми. Ни у меня, ни у нее, похоже, никого ближе не было. Она считала меня самым близким другом, или братом, так было точнее. Я же хотел, чтобы она стала моей женщиной. Но это разногласие не имело никакого значения, поскольку более близкие отношения, чем сложились между нами после ее опоздания, трудно было представить.
Ольга села на край кровати, потом не выдержала и всхлипнула. Я опустился рядом и осторожно обнял ее. Она не отстранилась. Я гладил ее по волосам, с одной стороны понимая несвоевременность нахлынувшего на меня чувства, а с другой не имея возможности отказать себе в удовольствии от ее близости. Скорее духовной сейчас, чем телесной. Хотя запах ее волос сводил меня с ума.
– Я нашла способ погружения на любую глубину, – призналась она. – Его можно использовать, по большому счету, прямо сейчас.
– Не понимаю. То, о чем мы говорили – сложнейшая техническая задача.
– Нет. Я подошла к проблеме с другой стороны. С микробиологической. Мы с Саймоном вывели культуру грибка… Это цепь мутаций обычных дрожжей. Так вот этот грибок в крови выделяет молекулярный кислород в таких количествах, что его хватает для дыхания. Мы даже опробовали культуру. На Саймоне. Он сам вызвался.
– Погоди… Ты хочешь сказать, что все так просто?
– Просто только на словах. На самом деле заражение крови грибком вызывает бурную иммунологическую реакцию, грубо говоря, аллергический шок. У меня основное время ушло на разработку химической присадки к препарату, на время подавляющей иммунитет. Это сложная микробиологическая задача, но я ее практически решила. Только результат пока нестабильный. Присадку надо дорабатывать, а то она иногда не срабатывает.
– Час от часу не легче… А физраствор в легких? А скафандр?
– Во всем этом нет необходимости, – ответила Ольга. – Вместо физраствора легкие можно заполнить окружающей водой. А скафандр… Он нужен только для того, чтобы тело не теряло тепло в воде, то есть подойдет обычный костюм от дыхательного аппарата.
– С ума сойти… Ты хочешь сказать, что нашла способ пребывания человека на неограниченной глубине, причем хоть голышом? И как долго?
– Грибок питается сахаром. Пока его уровень в крови остается высоким, грибок выделяет кислород. Когда падает, грибок перестает выполнять эту функцию, а также перестает бурно размножаться. Но для его уничтожения в крови требуется противогрибковое лечение специальным препаратом. Взяв запас сахара, можно продержаться под водой очень долго. Правда лучше сахарный раствор впрыскивать непосредственно в кровь, глотать сахар затруднительно, когда легкие, желудок и даже кишечник заполнятся океанской водой.
– Слушать жутко, – признался я. – Менее физиологичного способа дыхания трудно придумать.
– О какой физиологии может идти речь на трехстах метрах? Зато никакой кессонки. Никаких скафандров и никаких катеттеров. Одноразово впрыскивается в вену культура грибка с антиаллергенной присадкой, а затем, после погружения, так же одноразово, вводится противогрибковое лекарство.
– Круто. И у тебя есть этот препарат?
– Да. Но я говорю, антиаллергенная функция пока нестабильна. Шок может наступить прямо в воде. К тому же…
