ни Клер, ни Уиллоус не особенно верили в удачу, они не могли не почувствовать некоторого оптимизма.
— Я позвоню в департамент в Сквемиш и передам им по проводам фотографию татуировки Смурфа, которая была обнаружена на руке Наоми Листер, — сказал Уиллоус.
— Не уверена, что это поможет нам, — ответила Паркер. — Думаю, в этих кабинетах татуировки не регистрируют посетителей. Заходит кто хочет и платит наличными за услуги.
— Наверное, ты права, — признал Уиллоус. — Но проверка ведь не займет много времени.
— И еще кое-что, связанное с улицей. Мы передадим по телеграфу снимки, сделанные в морге. Мертвые проститутка и мальчик для развлечений должны помочь выявить виновных.
Уиллоус взглянул на часы. Улица еще не начала пробуждаться.
Паркер, читая его мысли, спросила:
— Что ты сейчас собираешься делать, есть какие-нибудь планы?
— Пока что планирую купить несколько жевательных резинок, — сказал Уиллоус. Он протянул руку за счетом. — Я угощаю, Клер.
Паркер поблагодарила без особого энтузиазма, про себя решив, что в следующий раз обязательно заплатит по счету сама.
В пяти кварталах между Броутоном и Баррэд было восемь бакалейных магазинов, один супермаркет и дюжина ночных клубов, секс-магазинов и закусочных. Семь из восьми магазинов торговали журналами, которые были обнаружены в фургоне. Уиллоус и Паркер спустились по одной стороне Дэви и вернулись по другой, покупая в каждой бакалее по одной упаковке жвачки без сахара, требуя от продавцов квитанцию об оплате. Квитанция из шестого по счету магазина, который они посетили, соответствовала ксерокопии той что была найдена в фургоне. Квитанция была оттиснута на кусочке тонкой белой бумаги, размером два на два с половиной дюйма. Сверху были четыре короткие вертикальные полоски. За полосками шли звездочки, за которыми следовали цена жвачки, заглавная буква «А» и знак «плюс». Строчкой ниже повторялись звездочки и цена, но на этот раз за ценой следовала заглавная буква «Т», четырехзначный номер и, наконец, дата.
Девушка за прилавком была китаянкой. Она выглядела испуганной и смущенной. Паркер успокаивающе улыбнулась девушке, представилась, затем представила Уиллоуса и заодно спросила, как зовут саму девушку.
— Черил, — ответила девушка, не спуская глаз с полицейского значка Уиллоуса.
— В прошлую пятницу, — сказала Паркер, — кто-то заходил сюда и купил четыре развлекательных журнала. — Она назвала журналы. — Вы помните эту покупку?
— Извините, нет, — ответила девушка, покачав головой. — Хвостик ее волос дрогнул. — Как этот человек выглядел? — спросила она. — И кто он — мужчина или женщина?
— Мы не знаем, — ответил Уиллоус. — Скорее всего мужчина, но мы в этом не уверены.
— В какое время он заходил?
— Скорее всего вечером. А что, разве это имеет значение?
— Мы открываемся в десять утра и не закрываемся до полуночи. — Она помолчала, размышляя, затем сказала: — Думаю, было бы лучше, если б вы поговорили с моей бабушкой. — Она заперла кассу и опустила ключ в карман. — Я пойду посмотрю, проснулась ли она, и сразу же вернусь, хорошо?
— Конечно, — согласилась Паркер.
— Жвачка? — спросил Уиллоус, протягивая ей пачку.
Паркер отрицательно покачала головой.
Уиллоус снял обертку с трех розовых полосок и положил их в рот, сосредоточенно пожевывая.
— Вкус так же хорош, как и звуки, которые ты издаешь? — спросила, улыбаясь, Паркер.
И в это время появилась бабушка. Она была одета в бесформенное черное хлопковое платье и черные парусиновые кроссовки. Ее волосы на затылке были стянуты в пучок, кожа гладкая и туго натянута, только около рта и глаз сборились мелкие морщинки. Уиллоус не мог сказать, сколько ей лет, но был уверен, что она была намного старше всех, кого ему приходилось встречать. Он представил себя и Паркер, показав свой значок. Старушка внимательно его осмотрела, кивнула и улыбнулась быстрой застенчивой улыбкой, обнажив множество золотых коронок. Черил вынесла складной стул и помогла бабушке сесть, поддерживая ее.
— Она очень плохо говорит по-английски, — сказала Черил, — я буду переводить, если позволите.
— Прежде всего спросите ее, помнит ли она человека, которому продала журналы, — сказал Уиллоус.
— Да, я уже сделала это. Она сказала, что помнит и очень хорошо.
— Может ли она описать покупателя?
— Это был мужчина, — ответила Черил. И, повернувшись к бабушке, проговорила что-то скороговоркой на мандаринском наречии, полном согласных.
Старая женщина собиралась ответить, когда два малыша — мальчик с сестрой, которую он тащил за собою, — оба с грязными ручонками, полными мелких монет, подошли к прилавку купить виноградный коктейль. Пока совершалась продажа, расследование приостановилось. Уиллоус помог сбить слабые коктейли для ребят, глядя на смесь с подозрением и беспокойством.
Когда дети ушли, бабушка вернулась к разговору. Она говорила несколько минут, часто останавливаясь, чтобы восстановить дыхание и подумать. Когда она наконец закончила свой рассказ, девушка задала ей еще несколько вопросов, а затем повернулась к Уиллоусу и Паркер.
— Она думает, что мужчина, который вас интересует, пришел в магазин через несколько минут после девяти. Она говорит, что он был не очень высокий, возможно, пяти футов с небольшим. Четыре больших золотых кольца были у него на правой руке и три таких же кольца на левой. У него очень светлые, водянистые голубые глаза. Такое впечатление, что он либо собирался или только кончил плакать. И в то же время он не казался печальным. Наоборот, веселым.
— Может ли ваша бабушка сказать нам, во что он был одет?
— Темно-зеленые брюки. Без пиджака. Белая рубашка, очень мятая, которая требовала глажки. И яркий галстук. Красный, голубой, оранжевый…
— Она заметила и обувь?
— На нем не было туфель. Он был босиком и ходил прихрамывая.
Уиллоус оторвался от записной книжки, переспросив:
— Он хромал? Она в этом уверена?
Быстрый обмен фразами по-китайски.
— У него, видимо, болела правая нога.
Пока Черил говорила, бабушка недовольно смотрела на Уиллоуса. Уиллоус выдавил улыбку.
— Спасибо, — сказал он и сделал запись в книжке. — Вы сказали, что он был не очень высокий. А скажите, он был толстый, тонкий?…
— Моя бабушка сказала, у него были очень узкие плечи, широкие бедра, короткие и толстые ноги. Он выглядел как груша, балансировавшая на двух сосисках.
Уиллоус улыбнулся. Глаза старой дамы светились умом. Он заподозрил, что она владела английским гораздо лучше, чем думала внучка.
— Как он расплатился за журналы?
— Двумя новыми двадцатидолларовыми банкнотами.
— Может, эти банкноты еще в кассе?
Девушка покачала головой.
— Мы подсчитываем деньги ночью, как только закрываемся. И все банкноты больше десяти отправляем в банк.
Уиллоус задал еще несколько вопросов:
— Имел ли человек видимые шрамы? Говорил ли с акцентом? Было ли что-нибудь необычное в его манере держаться?
Он и не предполагал, что они смогут получить так много сведений от старой женщины. Спросил девушку, можно ли воспользоваться телефоном, чтобы вызвать полицейского художника. Пока Паркер
