«Майн кампф» стала приносить ему неплохой доход, он начал превращать свою мечту в реальность.
Однако он коллекционировал бессистемно, приобретая без разбора все, что ему почему-то нравилось. В своей мюнхенской резиденции он предпочитал хранить картины мюнхенских авторов, среди которых были знаменитые «Бисмарк в форме кирасира» Ленбаха, «Грех» Франца фон Штука, «Сцена в парке» Ансельма Фейербаха, много работ Грюцнера, которого он особенно любил, картина Генриха Цюгеля и полотна Шпицвега в большом количестве.
У мюнхенского торговца живописью Гитлер приобрел картину «Мысль свободна от пошлины», одну из самых известных работ Шпицвега, где изображен пункт пограничного контроля. Приобретая ценную картину, он всегда стремился заручиться гарантией ее подлинности, прежде чем заключить сделку, так было и в этот раз. Картину передали на рассмотрение трем экспертам: Альту из мюнхенской галереи «Хельбинг», который каталогизировал все работы Шпицвега, Уде-Барнайсу, историку искусства и автору множества книг о Шпицвеге, и внучатому племяннику самого Шпицвега.
Гитлер хотел подарить картину на день рождения министру Ялмару Шахту, президенту Рейхсбанка, и к раме прикрепили приличествующую случаю медную табличку с поздравлением и факсимильным воспроизведением подписи Гитлера. Адъютант Гитлера Видеман подарил картину имениннику и рассказал Гитлеру, в какой восторг она его привела. Но как-то раз к нему в гости зашел эксперт по живописи и выразил сомнение в ее подлинности.
Гитлер пришел в ярость. Он приказал мне расследовать дело и выяснить, подделка это или нет. Кроме того, он хотел знать, по чистой ли совести эксперты высказали свое мнение и если да, то готовы ли упомянутые эксперты вновь поручиться за ее подлинность.
Мое расследование привело к противоречивым результатам. Знаменитый Дернеровский институт художественных технологий заявил, что картина поддельная, а другие эксперты с той же уверенностью настаивали на ее подлинности. У меня самого была коллекция из шестнадцати Шпицвегов, и я немного сомневался. Когда я представил эти противоречивые мнения Гитлеру, он сказал:
– Ну, поддельная она или подлинная, на самом деле не важно. Факт остается фактом: это такой шедевр, что и сам Шпицвег не мог бы написать лучше.
Так для Гитлера картина осталась подлинным Шпицвегом.
Вскоре после этого в Штутгарте состоялось громкое дело о подделке полотен Шпицвега. Спорную картину отправили туда и представили в качестве доказательства. Но эксперты опять не могли сойтись во мнении.
В ходе процесса была раскрыта личность художника, считавшегося автором якобы подделок, и адвокат предложил мне поинтересоваться у этого человека, не он ли написал нашу картину.
Этот совершенно неизвестный художник по имени Тони Штефген жил в Траунштейне и посвятил себя копированию картин Шпицвега. Но Штефген не подделывал картин, он честно подписывал каждую своим полным именем и делал приписку: «Копия с картины Шпицвега».
Однажды в траунштейнскую аптеку зашли двое мужчин, чтобы купить какой-то пустяк, и, к своему удивлению, заметили на стене картину якобы Шпицвега.
– Какая ценная у вас картина, – сказал один из них.
Но аптекарь покачал головой:
– Нет, господа, это просто копия. Художник живет здесь, в Траунштейне, и я купил ее у него за несколько марок. Он сейчас в очень стесненных обстоятельствах, и, если вы купите у него несколько картин, он будет счастлив, уж вы поверьте.
Этим двоим не понадобилось второго приглашения, и через несколько минут они уже знакомились со Штефгеном. Вскоре они ударили по рукам. Отныне Штефген обязался работать только для двух своих новых друзей.
Неожиданный поворот судьбы придал Штефгену новую смелость. Его техника настолько выросла и в конечном итоге приобрела ту гладкость, которая является отличительной чертой Шпицвега, что даже художественные эксперты не могли отличить его работы от полотен Шпицвега.
Два мошенника тоже не пострадали от сделки. Они продавали картины примерно по десять тысяч марок за штуку, а Штефгену платили двадцать или тридцать!
Итак, к этому Штефгену я и отправился вместе с адвокатом и картиной под мышкой.
Когда мы вошли в «студию» – комнатушку, которая служила ему и мастерской, и гостиной, и кухней в одном лице, – художник сидел у единственного окна. Его больная жена, со впалыми щеками, мучимая сильным кашлем, лежала на диване, покрытом клеенкой. Даже два антикварных предмета мебели не могли скрыть чрезвычайную бедность обстановки.
Я доброжелательно объяснил ему цель нашего прихода.
– Герр Штефген, – сказал я, – мы принесли картину и хотим знать, не вы ли ее написали. Как вам уже сказал защитник в суде, если какая-то картина написана вами, вы можете заявить об этом открыто, не боясь последствий. Прошу вас осмотреть эту картину очень внимательно; не торопитесь, но, когда будете готовы ответить, пусть это будет окончательный ответ.
Штефген долго рассматривал картину. Наконец он решил.
– Да, – сказал он, – определенно эту картину написал я.
Для адвоката дело о картине «Мысль свободна от пошлины» на этом закончилось.
Чтобы хоть ненадолго помочь семье художника остаться на плаву и дать им возможность удовлетворить хотя бы самые насущные нужды, мы с адвокатом заказали ему картины по триста марок и дали по сто марок авансом. Но своих картин мы так и не получили.
Дело было закрыто, мошенники понесли суровое наказание в виде тюремного заключения. Общественный прокурор отправил картину мне, так как личность рейхсканцлера нельзя было вмешивать в судебное разбирательство, и много лет она провисела, никем не замеченная, в углу моего кабинета.
В мае 1945 года, когда все мое имущество и собрание картин конфисковали американцы, эта копия картины «Мысль свободна от пошлин» вместе с остальными очутилась на сборном пункте – складе всех конфискованных произведений искусства. Многие сотни картин были украдены из хранилищ сборного пункта, среди них и спорный Шпицвег, который оттуда отправился в Швейцарию и был куплен богатым промышленником за приличную сумму в твердых швейцарских франках.
Потом американцы увидели в этой картине сенсацию; они искали ее повсюду и наконец отследили до нового швейцарского владельца. Они потребовали вернуть полотно на том основании, что оно было украдено, но успеха не добились.
– Я гражданин Швейцарии, и я заплатил за картину значительную сумму, – не сдавался швейцарец, – мне и в страшном сне не приснится, что я кому-то ее отдам – ни вам, ни кому другому!
Американцы выложили свой последний козырь.
– Картина поддельная! – сказали ему.
На что получили лаконичный ответ:
– Мне наплевать, подделка это или нет. Она интересна мне тем, что когда-то принадлежала Гитлеру!
Однажды Геббельс пришел к Гитлеру, и доктор заметил среди картин одно полотно кисти Левита, которое, как сказал ему Гитлер, подарил ему я.
Геббельс очень внимательно рассмотрел картину.
– Великолепное произведение, мой фюрер, – сказал он, бросив злобный взгляд в мою сторону. – И неудивительно, ведь Левит, конечно, один из самых талантливых еврейских художников!
– Именно! – сказал Гитлер, смеясь. – Поэтому я его и повесил!
Больше всего Гитлер любил дарить на дни рождения, юбилеи и другие торжественные даты ближайшим соратникам и ведущим функционерам партии, правительства и вооруженных сил ценные картины. Из своей весьма обширной коллекции он выбирал работу, которая по сюжету каким-то образом подходила к характеру, привычкам и профессии получателя.
Дорпмюллер, тогдашний министр транспорта и связи, получил на свой семидесятилетний юбилей пейзаж Шпицвега с железной дорогой; Онезорге, министр почты, «Старую почтовую карету» Пауля Хея. Адмиралу Редеру Гитлер подарил «Битву на море» Виллема ван де Вельде; Герингу, страстному охотнику, «Сокольничего» венского художника Ганса Макарта. Доктор Лей получил в награду «Бражничающего монаха» Грюцнера, а для Геббельса в качестве свадебного подарка Гитлер выбрал «Вечный медовый
