битвы, но сейчас думал лишь о том, как догнать и прикончить человека, который предал его и так жестоко обошелся с Диеной. На сей раз Импабе не будет пощады.
Обернувшись через плечо беглец увидел нагонявшего его Гейла. У Импабы был отличный скакун, но сам он был куда массивнее юноши, и потому его кабо не мог долго выдерживать столь стремительный бег. На полном скаку Гейл натянул лук и выпустил стрелу, просвистевшую у самого уха врага. От досады за такой промах, юноша невольно выругался, но тут же наложил на тетиву другую стрелу.
Испуганный Импаба пригнулся пониже и забросил за спину кожаный щит. Теперь он стал весьма неудобной мишенью, и, кроме того, Гейл ревностно заботился о кабо и не хотел попасть в животное. Поэтому, убрав стрелу в колчан, он достал аркан, привязанный к седлу.
Постепенно юноша достигал беглеца. Когда между ними оставалось не более полусотни шагов, Гейл, сделав на аркане широкую петлю, принялся вращать его над головой. Поскольку Импаба низко пригибался к холке скакуна, пришлось заарканить кабо. Петля затянулась, и животное повалилось набок. Перевернувшись в воздухе, эмси тяжело рухнул на землю, но тут же вскочил, прикрываясь щитом и сжимал в руке каменную палицу.
Гейл также спешился, с маленьким круглым щитом и копьем в руках. Разумеется, у всадника перед пешим воином имелись преимущества, но Импаба мог одним ударом прикончить его скакуна. Точно так же не было смысла и брать в руки лук: едва ли Гейл успел бы выстрелить.
— Ну, иди же сюда, мальчишка, — проворчал Импаба. — Прикончить тебя мне будет так же приятно, как спать с твоей женщиной. Надеюсь, она рассказывала тебе об этом?
— Ты покойник, Импаба, — воскликнул Гейл. — В прошлый раз я одолел тебя. С тех пор твоя жизнь была в моих руках. И сегодня я отниму ее у тебя.
Испещренное шрамами лицо Импабы исказилось от страха.
— У тебя нет колдовской силы! Ты был настолько глуп, что не убил меня, когда имел такую возможность, и теперь я пришел прикончить тебя!
— Будешь и дальше болтать или все же сразишься со мной? — насмешливо спросил его Гейл.
Со звериным рыком Импаба бросился вперед, размахивая смертоносной дубиной. Всякий раз, когда он наносил удар по щиту Гейла, тот ощущал почти парализующую боль, но всякий раз успевал сделать короткий выпад копьем, чтобы заставить эмси отскочить в сторону.
Серьезные раны нанести врагу юноша не сумел, но все же дважды задел того острым стальным наконечником. Теперь раны будут кровоточить, ослабляя Импабу.
Внезапно палица опустилась вновь, и защищаясь, Гейл вскинул щит. Однако, он недооценил, насколько гибким может быть это оружие: дубинка изогнулась, и каменный наконечник со страшной силой ударил его в плечо, От боли у юноши потемнело в глазах. Бледный как полотно, Гейл отскочил, и Импаба с торжествующим рыком ринулся на него, размахивая оружием. Он знал, что теперь противник почти не способен владеть левой рукой.
Под яростным градом ударов Гейл был вынужден согнуться почти вдвое, прикрываясь щитом. Внезапно Импаба нанес круговой горизонтальный удар, палицей задев по правому краю щита Гейла. Он резко рванул дубину на себя и сумел выбить щит у противника. Губы эмси растянулись в торжествующей ухмылке. Со свистом рассекая воздух, каменная палица устремилась к голове Гейла.
Обхватив копье обеими руками словно посох, Гейл взмахнул длинным острием и ударил по опускающемуся локтю Импабы, раздробив тому кость.
Нападавший завопил от боли и, согнувшись, рухнул плашмя. Расширившимися от ужаса глазами он смотрел, как приближается к нему сверкающий наконечник копья… Предсмертная судорога исказила лицо Импабы, а затем оно застыло, подобно безжизненной маске.
Гейла, вернувшегося к месту недавнего боя, встретили громкие приветственные возгласы. Он приблизился верхом на своем кабо, ведя в поводу скакуна Импабы. Эмси и матва уже обобрали тела убитых разбойников, а теперь перевязывали раненых. Всех захваченных кабо согнали на берег реки. Спешившись рядом с Твилой, Гейл пожал ему руку.
— Я никогда не забуду, как ты помог нам!
Молодой вождь с улыбкой отозвался:
— После того, как мы расстались, я, наконец, вспомнил, где видел этого болтливого наглеца. — Он ткнул рукой в труп Ленно. — Три года назад на летней ярмарке… Он лишился уха за то, что обманул соплеменника при сделке. После такого позора племя никогда не приняло бы его обратно. Поэтому он и подался в разбойники.
— Полагаю, ты, наконец, покончил с Импабой? — поинтересовался подошедший Хошей, любуясь прекрасным мечом, захваченным в бою.
— Да — коротко откликнулся Гейл и вновь обернулся к Твиле:
— А что, в этих местах так много разбойничьих шаек?
— Несметно, — откликнулся молодой вождь. — Не меньше четырех десятков этих ублюдков спаслись сегодня бегством. Скорее всего, еще до новой луны они присоединятся к какой-нибудь другой шайке.
— Но почему же вы не прикончите этих негодяев? — изумился Хошей.
— Немного чести в том, чтобы убить изгоя, — пояснил Твила. Если воин ищет славы, он предпочтет сражаться с настоящим врагом, нежели с отбросами. Эти твари хуже падальщиков! Разбойники слишком трусливы и слабы, чтобы оказать сопротивление сильному отряду. Поэтому они могут только грабить деревни и проезжающих торговцев. Мы охотимся на них только если они обезумеют настолько, что нападут на наши стойбища или стада.
Гейл с восторгом подумал, что, похоже, ему открывается превосходное поле деятельности. Именно то, что нужно! Он видел, как эмси и матва объединились, вместе обшаривая тела нападавших, как они сражались, позабыв о давней вражде… До этого Гейл гадал, как ему помочь верховым лучникам обрести боевой опыт, не дожидаясь иноземного вторжения. Но теперь он знал, как ему превратить матва и эмси в боеспособное войско. Прежде он гадал, каким образом помирить прежних противников, чтобы те не вцеплялись друг другу в глотки при первом удобном случае… А теперь они будут заняты общим делом. К тому же они не только принесут пользу народу эмси, но и добудут немало кабо, необходимых племенам матва.
— Твила, — обратился юноша к молодому вождю, — а что ты со своими людьми собирался делать этим летом?
Вождь повел плечами.
— Ничего особенного. Поохотиться, поторговать… Ну, конечно, не стоит забывать и о девушках… Прежде, чем осенью мы соберемся в деревнях, нам особенно нечем заняться. Женатых среди нас нет, так что никто не следит, как мы проводим время. Мы не против повеселиться, но если ты о чем-то хочешь нас попросить, мы будем рады служить тебе, Предреченный!
— Вот и отлично, — воскликнул Гейл.
Он наклонился с седла и, сорвав пучок травы, тщательно принялся счищать кровь с наконечника копья.
— Твила, а как ты посмотришь на то, чтобы вместе со своими парнями поохотиться за кабо? Только не за дикими, а обученными… За теми самыми, что разбойники когда-то угнали у ваших племен? Конечно, без боя они не сдадутся. Может, большой чести в таких победах и нет, но все же ты сможешь стирать кровь с клинка, сознавая, что сделал в этой жизни что-то полезное. Что скажешь?
Твила довольно ухмыльнулся.
— Мне это нравится, — воскликнул он. — Мне казалось, что у нас и без того довольно кабо, но с тобой, Предреченный, мы отправимся куда угодно и с радостью пойдем в бой. Пусть даже победа и не принесет нам особой славы.
Когда отряд, наконец, вернулся в родные холмы, все жители деревни выбежали полюбоваться на восхитительное зрелище. Те всадники, которых вел с собой Гейл, очень изменились и ничем не напоминали юношей, покинувших деревню ранней весной.
Подобно эмси, они теперь носили одежды из кожи и заплетали в косички светлые волосы. Увы, их было на четверых меньше, чем полсотни: поход не обошелся и без погибших. Однако, потери были неизбежны…
Однако, не только вид всадников привлек всеобщее внимание. Матва с изумлением взирали на огромное
