норной, они бы смогли и эту дверь выломать, но он был совсем один.
Если учесть все это, то тяжеленные железные кандалы на ногах и наручники, соединенные цепью, прикованной к кольцу, вбитому в каменную стену, — это уже перебор.
Миновало четыре дня, и за это время Дугала посещал только хмурый, ворчливый сержант, который утром приносил кашу, а вечером — похлебку. Однако к вечеру четвертого дня все изменилось.
Кованая дверь открылась. Вошел усатый стражник-здоровяк, за ним — молодой чиновник, несущий письменный столик. Стражник поглядел на Дугала через решетку. Чиновник поставил столик около камеры и ушел, но вскоре вернулся с табуретом, поставил его перед столиком, откупорил небольшую склянку с чернилами, вставил ее в углубление на крышке столика, выдвинул ящик, достал перо, отточил его, взял несколько листков бумаги, затем сел на табурет и стал ждать, когда офицер обратится к заключенному.
— Дугал Кин… — произнес офицер.
— Здесь, — отрапортовал Дугал.
Офицер нахмурился и начал сначала:
— Дугал Кин, ты обвиняешься в расхищении гробниц в подземельях Города Божества. Чем оправдаешься?
— Вы нашли какие-нибудь предметы, похищенные из гробниц, у меня или у моих спутников?
— Нет, — невозмутимо ответил офицер.
— Много ли оружия и инструментов было у нас найдено?
— Нет, — столь же бесстрастно ответил офицер.
— Ну, тогда, — сказал Дугал, — если мы и расхитители гробниц, то на редкость невезучие.
— Вопрос не в том, насколько вы везучие, — сказал офицер. — Вопрос в том, какие у вас были намерения.
— В таком случае мой ответ: «Невинные», — проговорил Дугал, обратившись к писарю.
Тот послушно записал его ответ.
— Вас задержали у Врат Черепа. Все вы были ранены и покрыты костяной пылью. Пропусков у вас нет. Твои ответы неудовлетворительны. — Офицер ухмыльнулся. — А кое-кто из твоих спутников уже признался, что вы разыскивали гробницу Блимма и находящееся в оной Око Голема.
«Клагг», — подумал Дугал. На миг у него перехватило дыхание.
— Тогда к чему этот разговор? — осведомился он.
— Формальность, — сказал офицер, и белые зубы блеснули из-под усов.
Он подошел к письменному столу, дал знак писарю, и тот вынул из ящика еще один листок бумаги.
— Дугал Кин, — прочел офицер.
— Все еще здесь, — вздохнул Дугал.
— «Родился в Городе Божества, но в детстве был увезен в Эбонхок. Служил в Эбонском Авангарде. Помечен пропавшим без вести, предположительно погиб». Дезертир?
Его белые зубы снова зловеще сверкнули.
— Нас взяли в плен чарры во время длительного патрулирования линии фронта, — ответил Дугал, старательно подбирая слова.
— Ты исчез пять лет назад, — заметил офицер.
— Да, патрулирование получилось весьма длительное, — сказал Дугал, надеясь, что его ответы звучат убедительно.
Он не удержался и добавил:
— В то время между нами и Эбонхоком чарры кишмя кишели.
— Ты так и не вернулся, — сказал офицер, презрительно причмокнув. — Королева оказывает большую поддержку Эбонхоку. Мы могли бы отправить тебя туда, в твое подразделение.
— Не сомневаюсь: те, кто еще жив, обрадуются моему возвращению, — съязвил Дугал, откровенно блефуя.
Офицер пожал плечами и продолжил чтение с листа:
— «Разыскивается в связи с обвинением в многочисленных мелких кражах в Лайонз-Арке».
— Королева и Лайонз-Арку большую поддержку оказывает? — поинтересовался Дугал, с притворным недоверием вздернув брови.
— Преступление есть преступление, — буркнул офицер. — Даже в Лайонз-Арке.
— Лайонз-Арк был основан корсарами, грабившими и топившими чужие корабли, — заметил Дугал.
Впервые за все время офицер согласно кивнул. Даже писарь улыбнулся.
Офицер вернулся к документу.
— Ты работал в Приории Дурманд — предположительно.
— Совсем недолго, — ответил Дугал. — Мы расстались — из-за разногласий по поводу их политики одалживания книг.
— Вот не знал, что в Приории Дурманд принято на время выдавать драгоценные книги.
— Вот и я не знал, — усмехнулся Дугал.
Писарь улыбнулся и кивнул. Офицер пожал плечами.
— Твое имя всплыло в истории с затонувшим Храмом Веков.
— Никогда там не был, — солгал Дугал.
— Несколько землевладельцев разыскивают тебя, ты задолжал им ренту, — продолжал офицер.
— Это просто череда взаимных недопониманий, — сказал Дугал.
— Ты побывал в Аскалоне, — проговорил офицер. — И вернулся оттуда живым.
Это обвинение было неожиданным. Дугал не сразу нашелся, что ответить. Возникла пауза. Писарь оторвал взгляд от протокола допроса. Дугал кивнул.
— Да, — наконец выговорил он. — Это правда.
Офицер покачал головой.
— Просто поражаюсь — как ты с такими талантами не достиг большего.
Дугал несколько секунд собирался с мыслями, а потом сказал:
— Такова уж наша жизнь в эти драконовские времена. Возможно, у меня не все так просто с трудовой этикой.
— Прекрасно, — кивнул офицер. — Думаю, кое-какую порцию трудовой этики мы тебе могли бы привить. Ты поступишь в бригаду рабочих на озере Дорик.
— Меня не будут судить? — удивился Дугал.
— Тебе положено слушание, — ответил офицер. — Оно состоялось. Именем королевы Дженны, именем Города Божества и народа Криты ты объявляешься виновным. Завтра утром ты будешь под конвоем отправлен на север города в составе бригады рабочих.
Дугал был готов протестовать, но в это время в камеру вошел еще один серафим.
Если тот, кто его допрашивал, с трудом помещался в форму, то этот словно бы родился в доспехах. Высокий, с темными волнистыми волосами, расчесанными на пробор и обрамлявшими суровое лицо с благородными, будто вытесанными из мрамора чертами.
Дугал охнул. Это был Логан Тэккерей, капитан стражи Города Божества, фаворит ее величества королевы Дженны, протектор Криты. Об этом человеке ходили предания еще до того, как он вступил в ряды гвардии серафимов. Он был членом одной из самых знаменитых гильдий последних времен, называемой Клинком Судьбы. И хотя этой гильдии больше не существовало, слава Логана Тэккерея не померкла.
Офицер, проводивший допрос, вытянулся в струнку и отдал вошедшему честь. Писарь отложил перо и почтительно поклонился. Даже Дугал невольно выпрямился.
— Лейтенант Гробан, — коротко поприветствовал офицера Логан.
— Сэр, — ответил Гробан, резко опустив руку. — Я как раз объявил арестованному о том, что он зачислен в бригаду каторжников.
— Дугал Кин? — осведомился Логан.
— Да, сэр! — отрапортовал Гробан, довольный, что капитан проявил внимание к расследуемому им делу.
А Дугалу стало не по себе. Когда такому высокому чину известно твое имя, ничего хорошего ждать не
