ощущение, полузабытое воспоминание детства.
Когда Эдик был совсем маленьким, ему в руки попала книга о войне. Больше всего запомнилось переданное автором ощущение надвигающейся грозы – двадцать второе июня, ночь, еще ничего не случилось, но в воздухе, в самой структуре пространства уже чувствуется отчаянное напряжение, грозящее расколоть, разорвать само пространство и судьбы живущих в нем людей. Какие-то мелкие намеки, сплетни, слухи, обрывки газетных сообщений, куцые сводки радиостанций.
Что-то случится. Обязательно. Потому что все эти мелочи не разнятся, как это бывает обычно, а бьют в одну и ту же болевую точку. Что-то случится.
Эдик подумал, что это еще даже не страх, только ощущение намека на приближающуюся тревогу, но в звенящем от жары воздухе уже чувствовалось что-то, подтвержденное словами Миджита. Лейтенант даже мотнул головой, отгоняя навалившееся наваждение, и оно тут же исчезло. Снова обыденно зашумела древесная крона над головой, закрякали утки, зашуршали проезжающие мимо поста машины.
– Откуда ты знаешь про планы американцев? – встревоженно спросил он.
– Я же говорю… Морячки рассказали, – пожал плечами татарин. – Там весь спецназ Тылового на голове стоит. Один лейтеха даже говорил, что в городе уже намечается американская комендантская власть, а хохляцкий комендант у них будет в подчинении.
– Да ну… – отмахнулся Эдик. – Свист это все. Хохлы не такие дураки, чтоб отдать военную власть американцам.
– Эх, командир-джан… Может, они даже очень умные. Власти все равно ни у кого сейчас нет, а придут американцы, станут платить деньги. Много денег. Всем будет хорошо. Настоящая власть – это деньги, знаешь? Хохлам хватит того, что американцы дадут. Сейчас и того нет.
– Россия не отдаст, – не очень веря в сказанное, произнес лейтенант.
Татарин не ответил, только блаженно затянулся своей сопилкой. Сладкий наркотический дым густо повис в недвижимом воздухе.
– А Россия ни о чем не узнает, пока все не кончится, – влез в разговор Витя из СОБРа. – Сидят морпехи в Казачке, оттуда их и отзовут, когда американцы займут город. Причем Украина во всем права – это ее территория. Так что дурной это разговор. Не будет никакой оккупации. Украина официально пригласила НАТО, они прибыли. Вот и все. Россия тут ни при чем. Отвоевалась. Да и нечего ей тут делать, пусть уводит остатки флота в Новороссийск или Поти. А то Крым им подавай… Обойдутся!
– Элитные части МВД Украины снова в строю, – не удержал иронии Иван Андреевич. – Ты, Витек, очень уж горячишься. Хотя, может, и прав. Вот только драки никакой не будет. Даже россиян никто не погонит из города. Американцы проедутся на своих тарахтелках, потрясут винтовками, покажут мощь, как уже было не раз, и уберутся. Ну, может, базу какую оставят. Как псы, которые просто метят территорию, не собираясь да и не имея возможностей на ней охотиться.
– Ты на наши элитные части не наезжай! – лениво подал голос второй собровец. – Хрен у тебя слишком короткий… И старый.
– Хамло ты, Игорь, – вступился за старого знакомого Эдик. – Хреново на вас расслабуха действует. Все. Поели? Тогда кыш на шлагбаум.
– А чего я? – сразу скуксился собровец.
– Ничего, – сверкнул глазами Эдик. – Вдвоем и пойдете. Ну? Это, между прочим, официальный приказ.
Собровцы недовольно встали с травы и, подхватив автоматы, пошли работать.
– Рыжика хоть поставь на шлагбаум, – недовольно фыркнул Витек.
– Работать! – напомнил о старшинстве положения лейтенант. – Рыжик и так полдня железяку тягал. Все, один на проверку, второй на железку. Вопросы есть?
Раньше за собой Эдик такого командного тона не замечал. Что-то зацепили в нем собровцы. Может быть, честь? Или то, что этим словом чаще всего называют.
– Хохлы хреновы, – расслабившись от анаши, фыркнул татарин.
– На себя посмотри, – махнул рукой Иван Андреевич.
Миджит только шире улыбнулся и засопел трубкой.
– Любите вы, менты, над людьми издеваться, – снова ни с того ни с сего заявил он. – Вот разозлил мужиков, да? Они же сейчас так станут трусить машины, что всем тошно станет.
Эдик отмахнулся и снова принялся за аппетитно прожаренных петушков. Пальчики оближешь!
– Хорошо татары готовят, – искренне похвалил он стряпню.
– У меня жена русская, – хохотнул татарин. – За нашу надо калым платить, а вашу даром дают, еще и приданым приплачивают. Чудной вы народ, понимаешь, да?
Настроение у Эдика совсем испортилось. На посту зазвонил телефон. Рыжик вскочил и, повесив автомат на плечо, бегом рванулся к домику.
– Да! – донесся изнутри его зычный голос. – Понял. Хорошо. Да, приехал. Работаем.
Он положил трубку на стол и поспешил выйти из душного помещения. В коридорчике густо гудели мухи.
– Дежурный из управы звонит, – доложил Рыжик. – Говорит, что скоро в сторону Ялты пройдут три обещанные машины с американцами.
– И что? – устало вздохнул Эдик. – Дорога для того и есть, чтоб по ней ездили.
– Ну… Я не знаю. – Сержант безразлично пожал плечами. – Сильно хотят слышать проверяющего.
Лейтенант зашел в домик, морщась от духоты, приложил к уху старенькую телефонную трубку.
