пускать!
– Да они уже в городе, – сокрушенно вздохнул генерал. – Тебе ли не знать?
– Тем, кто в городе, у меня особый сюрприз. Товарищ генерал, можно вопрос?
– Спрашивай.
– Кто сейчас милицией командует?
– В городе зам, на посту я.
– Понятно.
– Фролов, у нас тут еще проблема. Если начнется бой, то нас перещелкают, как щенков, – в лесу по крайней мере один снайпер с наблюдателем.
– Украинский или американский?
– Точно сказать не могу, но на украинского похож мало. У него маскировка такая… лохматая.
– «FMC-90», – сразу понял Саша. – Специальная накидка. Человек в ней вообще в глазах расплывается. Это американцы, товарищ генерал, будьте очень внимательны.
– Спасибо, что подсказал, – невесело хмыкнул Дед. – Давайте быстрее! Все.
В трубке запищали короткие гудки, Саша отдал телефон Джеку.
– Гром, я – Эхо. Погнали!
Густо взревел двигатель, набрал обороты, перешел на свист, грузовик дернулся и стал быстро набирать ход. Следом снова пристроился бронетранспортер.
– Гром, у них там серьезная беда. Юсовский снайпер в засаде. Если начнется бой, то тут же и закончится – никто из укрытия головы не высунет. Точнее, высунет, но только один раз. Надо поднажать.
– Я могу, но БТР отстанет.
– Хрен бы с ним. Гром, потом догонит, веришь? Мне надо там быть как можно скорее.
– Ладно, сейчас свяжусь с «коробочкой», пусть идут сами.
Водитель поддал газу, и БТР начал быстро отставать. До большой дороги оставалось километра три, дальше начнут мешаться машины, и на такой скорости вряд ли удастся пройти. Надо выдавливать на этом участке.
Грузовик разгонялся, начинало ощутимо потряхивать.
– Эхо, я – Гром, – раздался в наушниках голос прапорщика. – Кажется, у нас самих проблема немалая.
– Что там?
– Дорога перекрыта…
– В смысле?
Гром ничего не ответил, но грузовик начал резко сбрасывать скорость и наконец юзом стал у обочины, подняв густые клубы пыли. Саша спрыгнул с высокого борта. По обе стороны дороги тянулись плоские, как стол, танковые полигоны, лишь далеко на юго-востоке поднимались горы, скрывавшие поселок Гончарное.
– Видал? – приоткрыл дверцу кабины Громов. – Что будем делать?
Где-то в полутора километрах впереди дорогу перекрывало скопление самой разной техники. Взяв у Грома бинокль, Саша отчетливо разглядел автокран, сгружающий с «КамАЗа» длинные бетонные плиты. Несколько стропальщиков в украинской военной форме помогали укладывать их поперек дороги. Плиты не были единственным препятствием – поперек дороги стояли два гусеничных трактора и четыре автоцистерны для полива улиц, а за ними, словно хищный, притаившийся в засаде ящер, виднелся пестро размалеванный украинский БТР.
– Да… Хорошо стоят. Грамотно, – похвалил Фролов. – Не прорвемся, даже думать нечего. Хотя если начать бой отсюда, можно было бы его выиграть. Посмотри сам. Если дождемся наш БТР, а он сильно отстать не мог, да еще установим «Пламя» на крыше грузовика, да я с Хитрым Обманщиком поработаю…
– Не пойдет, – коротко обрубил прапорщик. – Там такие же, как мы, ребята. Только одурманенные пропагандой америкосов. Свобода, служение великой Америке, типа, и все такое, как говорят их милые Бивис с Батт-Хедом. Я команду стрелять по нашим не дам. Хоть они трижды украинцы, пусть даже хохлы и юсовские приспешники.
– Без нас блокпост с землей сровняют, – напомнил Саша. – А там народу не меньше.
– Значит, надо отзывать генерала! – Гром зло рубанул воздух ладонью. – Эх… Дай телефон!
Прапорщик неумело набрал номер на трубке сотового, послушал гудки.
– Прапорщик морской пехоты ЧФ Громов, товарищ генерал. Я командую отрядом, высланным вам на подмогу. Докладываю – нас блокировали в полутора километpax от объездной. Да, большое количество техники и плиты поперек дороги. Товарищ генерал, вам надо отходить с позиции, мы никак не можем прорваться. Да, черт побери, я не стану стрелять в своих же! Что? Да при чем тут моральные принципы! Это же скотство – губить людей, генерал. Я не могу успеть. В принципе! А без нас вас с землей там сровняют. Что?
Громов обреченно вернул трубку любопытно выглядывающему из кузова Джеку.
– Они не уйдут, – хмуро пояснил прапорщик. – Некуда им, говорит, отступать… Панфиловцы хреновы… Генерал говорит, что это предательство по отношению к погибшим. Откуда старый хрен нахватался такой
