большой город, а не коммунальная квартира. Она обзавелась заборами согласованных границ, стенами государственных структур, у нее есть своя мэрия в лице международных управленческих структур, у нее есть своя полиция – Интерпол – и своя система внутренней и внешней безопасности. Это большой, разноязыкий, разнообразный и процветающий город, у которого большое и светлое будущее, если никто не станет топтать его дороги ковбойскими сапогами, перемазанными в коровьем навозе.
Страны и государства стали домами этого города, а всяк в своем доме хозяин. Прощеному гостю – уважение и почет, непрошеному – просьба покинуть помещение, а коль не доходит, так и пинок под зад.
Процесс еще не закончен, продолжается расселение оставшихся коммуналок. Босния, Сербия, Косово – вот имена новых домов. Другие, наоборот, объединяются, упраздняют границы. Это естественный процесс развития, а поскольку идет он в большом городе под названием Европа, то нечего с других континентов рыла сюда совать.
Американцам один раз сильно польстили – попросили открыть второй фронт во Второй мировой войне. И, как почитаемый ими индюк, они раздулись от собственной важности и незаменимости. Толку с того второго фронта оказалось не много, но все чаще раздаются выкрики с техасским акцентом, что, мол, именно они, американцы, выиграли Вторую мировую войну и победили фашизм. Так они учат в школах, про это снимают фильмы.
Но нет. История – упрямая тетка! Не вы победили фашизм, волопасы, думающие, что можно выиграть войну одними бомбежками. Нет! Его победили настоящие воины, кормившие вшей в окопах, летавшие в бездонных небесах со смертью под крыльями, угоравшие в душной броне танков, захлебывавшиеся в соленой воде тонущих кораблей и жуткой полутьме подводных лодок. Они победили коричневую чуму! Настоящие витязи чести и беспримерного героизма, витязи величайшей ОТВЕТСТВЕННОСТИ за то, что осталось за спиной гремящего фронта. За землю, за семьи. Они сражались, как русичи, как православные, и далеки были от мысли подставить другую щеку. Они начихали на католическую мораль и воспользовались моралью свободных и ответственных людей, хотя в их доме в то время свободы было ой как мало! Око за око и зуб за зуб – били захватчиков чуть ли не голыми руками, били мужчины, женщины и даже дети, били на фронте, в лесах, в городах, били на аренах цирков и на страницах газет. Око за око. И победили. Такая мораль не может не победить!
В принципе, только Советский Союз и мог одержать победу над фашизмом. Совсем не случайно Гитлер прошел по благополучной Европе, как по лужайке у дома, и запнулся в стране, разоренной, разрушенной коммунизмом, полуголодной, безграмотной. Но эту страну отличало одно – мораль. И фашисты увидели, что не все подставляют другую щеку.
Но кончилась война, открылся «железный занавес», и в Союз хлынул поток сохранившейся за рубежом первозданной христианской морали. Русские ужаснулись: что же мы делаем? Никто ведь так не живет! Что мы, дикие, что ли? Русские решили, что откатились назад, к дохристианской морали, а на самом деле они сделали шаг вперед к морали свободных людей. Это Европа все еще жила по рабским нормам.
Но, как и принято у русских, все иноземное принимается с легкостью и радостью. Цивилизация! От полного порабощения после сорок пятого года нас удерживало только то, что оставался один настоящий и грозный враг – Америка со своей водородной бомбой. В результате в морали русских возник двойной стандарт – христианские нормы для внутреннего «соцлагерного» пользования и ксенофобия по отношению к капитализму. На самом деле это было неплохим решением проблемы.
Но и Америка была не так проста, как хотелось бы. Раздувшись от значимости своей «победы» над фашизмом, они внушили сами себе и попытались внушить другим, что Европа без их помощи вообще не обойдется. Внушить это оказалось не так уж и сложно – коммунизм был силен, русские ракеты быстры и точны. Против них нужна была сила не меньшая – в Европе такой не было.
И американцы, вдохновленные одной победой, сказали: «Спокойно, ребята, расслабьтесь! Мы милостиво помогли вам один раз, поможем и еще».
Они привезли в Европу свои ракеты, не многим хуже наших, они сплотили европейские армии под натовским, то есть под своим, командованием. Они стали указывать, как надо вести себя правильно, чтоб злые и коварные коммунисты не поработили Европу.
Но на самом деле она уже была порабощена. Быстро и безболезненно. Никто на капиталистическом Западе после начала пятидесятых годов не мог принимать военных решений без согласования с Америкой. Особенно Англия. А поскольку военные рычаги управления очень глубоко вросли в экономику, то и в экономических вопросах Европа практически начисто лишилась самостоятельности.
Все. Христианская мораль снова обрела значимость, снова стала полезной, а значит, и культивируемой. Распоясавшегося американского солдата нельзя уже было судить по законам Европы, и тут как нельзя кстати пришлось оправдание «не противься злому». Принцип «око за око» стал слишком опасным, когда в твоей стране командуют генералы могучей иноземной державы.
Все произошло по сценарию древних и мудрых сказок, когда, раз вызвав на подмогу могучего злого духа, попадаешь в зависимость от него. Почему? Потому что дух силен и существует лишь иллюзия, что его можно хоть в какой-то мере контролировать. На самом же деле контролировать его нельзя в принципе – он слишком силен для этого. В инструкции по технике безопасности обращения с могучими духами должна быть всего одна строчка: «Из бутылки не выпускать!!!»
Но уже все – выпустили. Европа ужаснулась, конечно, но тихонечко так, неприметно. Сами ведь виноваты – пенять не на кого. Теперь бороться бесполезно – даже не пробуют. Гораздо легче культивировать протестантскую мораль, не противиться злому, беречь себя и жить счастьем сытых коров на богатой лужайке. Американцы вообще очень хорошие пастухи. Пастыри.
Но что нас, русских, побуждает исповедовать рабскую мораль иноземной веры? Только европейская мода и заявленные Церковью «древние традиции». Мы далеко не рабы и вообще ничем не зависели бы от Америки, если бы не перепадал случай отхватить у МВФ очередную безвозвратную подачку. Вообще ни от кого не зависели бы.
Фролов не считал себя ни фашистом, ни оголтелым патриотом, у которых на лбу написано «бей жидов». Нет. Его бесил воздвигнутый коммунистами «железный занавес», его вообще раздражала советская ксенофобия. Но и ксенофилией он не страдал.
Международные и межнациональные отношения должны быть. Мало того, они должны быть по возможности теплыми и добрососедскими. Все люди – братья… Пусть так! Но каждый из братьев уже обзавелся семьей, выстроил собственный дом. Так какого рожна соваться в его личные дела со своим свиным рылом? Сами разберутся! Если же не разберутся, так попросят помощи, а тогда уже перед собой и перед другими будут нести ответственность за выпущенного из бутылки духа. Особенно перед другими, потому что с собой-то всегда можно сладить.
Украинский президент не просил помощи у Америки. Он от нее просто не отказался – войти без спросу
