– Фигню ты говоришь, – снова повернулся к монитору Джек. – По твоей фамилии нас бы действительно вычислили, очень уж активную жизнь ведешь. А меня кто знает? Давно бы зарегистрировал телефон на меня, и не надо было бы геморроиться. А так лучше не фыркай, что деньги уходят. Без связи все равно жить нельзя.
– Ладно, подумаю, веришь?
– По крайней мере, надеюсь.
– Молодец. К утру не забудь отчет об услышанном.
– Ага… – Джек уже углубился мыслями в недра какой-то новой программы и ничего вокруг не замечал.
Скорее всего, программа эта была написана им самим и очень сомнительно, что предназначалась для каких-нибудь добрых целей.
Джек обладал удивительной способностью по обрывкам разговора, по отдельным словам составлять довольно ясную и вполне целостную картину. Именно поэтому Фролов и усадил его на прослушку – одного знания английского было бы мало.
8 ИЮНЯ. «МИССИЯ НАДЕЖДЫ»
Вечером следующего дня Саша снова оделся в пиджак, выглаженную сорочку и специально подобранные штаны, только галстук не стал надевать – надоел хуже горькой редьки. И так сойдет.
– На задание? – усмехнулась Марина.
За годы супружеской жизни она уже привыкла, что такого мужа на коротком поводке держать просто нельзя – сдохнет со скуки. Пусть лучше поиграется, чем будет уныло сохнуть у телевизора, который все равно не смотрит из принципа.
– Ага… – Фролов последний раз посмотрел на висящий в шкафу галстук, сморщился и пошел в прихожую надевать туфли. – Минут через пятнадцать звякни Голубевым, пусть собирают Димку. А я на минутку к ребятам на Лагерную заскочу.
– Давай, давай, только сильно не задерживайся.
– Хорошо. Перетрахаю всех теток, какие попадутся, и сразу домой.
– На ужин хлеба нет, так что купи батон, когда будешь возвращаться.
– Ага… – Саша отпер дверь и спешно выскочил в подъезд. – К двадцати часам буду как штык, веришь?
– Свежо предание…
На Лагерной Джек сидел один, видно, Женька опять умотал с Таней, но это как раз нормально. Пусть привыкает к человеческой жизни.
– Ну что? – Саша оторвал измученного друга от компьютера.
– Никак не могу отладить эту чертову прогу. Маленькая, а какая зловредная…
– Я не о том. Что с прослушкой? Что-нибудь выяснил? Где отчет?
– Обойдешься без отчета, как все выясню, так и расскажу. Но пока не все ясно, маловато информации.
– Ну хоть что-нибудь расскажи! Я ведь туда иду, а как соваться в пекло совершенно безоружным?
– Топор возьми.
– Нашел время умничать! У меня времени нет ни копейки, мне еще малого Голубева надо забрать. – В голосе Фролова обозначились нотки нешуточного раздражения.
– Остынь и послушай. – Джек оторвался от клавиатуры. – Что-то там, конечно, неладно, вчера они подбивали какие-то сомнительные списки, но из обрывков слов целостную картину составить ой как трудно.
– Поэтому я тебя и посадил, – фыркнул Саша.
– Я тоже не бог! Разве что наполовину… Нужно изнутри поглядеть. Ладно, попробуй выяснить, много ли в старшей группе миссии неженатых и незамужних, а заодно обрати особое внимание на некоего Алекса Бертрана. Есть там у них такой. Надо узнать, за что он отвечает, хотя бы приблизительно. В любом случае, вчера вечером он говорил с этой Мартой о Таниной маме. Я услышал фамилию. Понял?
– Ну, хоть это… Что там, по-твоему, вообще происходит?
– Охмуряловка, – безразлично ответил Джек. – Вот только цели мне пока не совсем ясны. Но организация суровая, явно добиваются чего-то конкретного.
– Ладно, спасибо хоть на этом. Все, я побежал.
С Димой Голубевым встретились у самого кинотеатра. Переговорили, словно заправские разведчики перед десантированием на оккупированную территорию, даже перемигнулись заговорщицки.
– Гляди в оба! – шутливо напомнил Фролов.
Но глаза парнишки были не по-детски серьезными – не до шуточек. Для него это была не просто игра – уже понял, что дело приходится иметь с самым настоящим врагом. Причем за прошедшие дни Саша ни словом не обмолвился о своем отношении к американцам, незачем было, но мальчишка почуял все сам. То ли насмотрелся вчера на пустые глаза одурманенных чуждой моралью сверстников, то ли проклюнулись в нем едва ощутимые ростки генной памяти предков-воинов, умевших по едва ощутимым изменениям обстановки вычленять смертельную опасность для себя и для рода-племени. Наверное, передается что-то такое по наследству…
Голубев все-таки улыбнулся, словно уронил последнюю каплю воды из опустевшей фляги, картинно
