нужно взять в Париж, – это романтическое сердце!
– Но где его купить?
– У вас оно бьется в груди, Мегги!
– Как вы добры. – Она доверительно взяла его под руку. – Послушайте, я сделаю вам признание. Я никогда в жизни не путешествовала. Была в Венеции, но это не считается. Там я только училась и не думала о нарядах. Одевалась в то, что не жалко, если немножко прогорит возле плавильных печей. Но в Париже я не собираюсь стоять у печей и не хочу выглядеть совсем дурочкой.
– Это вам не грозит. Вы же едете с Роганом, если не ошибаюсь, а он там как настоящий парижанин. Вам же следует быть немножко нахальной, немножко утомленной – и все будет в норме.
– За этим дело не станет. Но я прошу у вас совета в отношении моды. Как ни унизительно, придется, наверное, разодеться и раскраситься, как кукла. Однако при этом я не хочу быть похожей на провинциальную кузину Рогана.
– Что ж… – Джозеф, кажется, решил наконец стать серьезным. Отодвинув Мегги на вытянутую руку, он смерил ее оценивающим взглядом. – Вы и так смотритесь неплохо, но, пожалуй.., м-м-м…
– Договаривайте скорей!
– Вам нужны яркие цвета, моя девочка. Никаких пастельных тонов. Брюки вам очень к лицу, если так можно выразиться. Глаза хорошо бы немного оттенить. Совсем немного. Короткая юбка – тоже ваш стиль. А то ваше черное платье…
– Я не взяла его с собой.
Он неодобрительно покачал головой и поцокал языком, как старая незамужняя тетушка.
– Это нехорошо. Нужно всегда быть готовой, как солдат к бою. Значит, придумайте что-то новенькое. Яркое и смелое. Ни в коем случае не классического стиля. Он не ваш. – Джозеф слегка постучал пальцем по медной скульптуре. – Что-нибудь в таком духе и такого цвета.
– Мне, правда, не по себе. Противно, что все это стало для меня таким важным.
– Здесь нечего стыдиться. Вполне естественно для женщины.
– Может быть, но все равно не говорите Рогану, ладно?
– Считайте, что вы открылись вашему исповеднику, дорогая.
Он глянул в сторону, и Мегги поразилась внезапному всплеску радости в его глазах. Повернув голову туда же, она увидела Патрицию. Та в нерешительности остановилась в дверях, но потом направилась к ним по лощеному, сверкающему паркету.
– Здравствуйте, Мегги. Не знала, что вы в Дублине.
– Совершенно случайно.
Черт возьми, какая перемена произошла в этой женщине! Куда подевалась неизбывная тоска в глазах, хрупкость и ломкость всего облика? Ответ напрашивался сам собой, когда Мегги увидела, каким взглядом обменялись они с Джозефом. Ей все стало ясно. Быстро, однако, развиваются события. Стоило ей уехать ненадолго…
– Прошу прощения, – сказала Патриция, и видно было, она ищет, что бы еще сказать. – Я ехала, как всегда, мимо и хотела узнать… Джозеф, в отношении встречи в семь часов. Она состоится?
– Конечно. – Он стоял, глубоко засунув руки в карманы, стараясь сдержаться и не коснуться Патриции. – Как договаривались.
– Я боюсь, что не успею. Лучше перенести на полчаса позже. У меня по делам школы…
– Тогда в восемь. Устроит?
– Прекрасно. – Она хотела еще многое добавить, но вспомнила о присутствии Мегги. – Вы долго пробудете в городе?
– Нет, завтра уезжаю. А сейчас я тоже…
– Нет, нет, пожалуйста. Я правда на одну минуту. – И снова долгий взгляд в сторону Джозефа и его, ответный. – До свидания…
Патриция ушла, но Джозеф продолжал смотреть ей вслед, словно она, видимая лишь ему одному, еще находилась в комнате.
– И вы продолжаете утверждать, – нарушила молчание Мегги, – что ваше сердце принадлежит мне?
Он непонимающе взглянул на нее, потом улыбнулся.
– Как она хороша, правда?
– Трудно отрицать, Джозеф.
– Я ведь еще сто лет назад влюбился в нее. До того, как она вышла за Робби. Но никогда не думал.., не надеялся. Был уверен, что ее избранник Роган.
– Даже я думала так же. Но теперь она счастлива.
Это заметно каждому. Рада за вас.
– Мы не хотим, чтобы… Дело в ее семье. Не думаю, чтобы ее мать была в восторге.
– Черт с ней!
– Патриция рассуждает примерно в том же роде.
