То, что со мной здесь происходит, походит на сумасшествие. Я бы решила, что мне все снится…
Птица, наклонив головку, внимательно слушала.
София вздохнула.
— Я хочу помочь этим людям, но не знаю как. Мое сердце от бессилия обливается кровью.
Но хуже всего то, что я люблю… твоего парня.
Гортанный клекот голубя напугал Софию. Птица словно поняла ее слова.
Отступать было некуда.
— Да, это так. Я люблю его. С каждой минутой, страсть охватившая меня становится лишь сильнее.
Голубка расправила крылья, нахохлилась, приняла угрожающую позу.
Бред какой-то. Ты готова выклевать мне глаза?
— Отдай его мне, Виктория! — бесстрашно продолжала она, балансируя на грани с безумием.
Голубь рос на глазах, превратившись из маленькой изящной птицы сначала с чайку, потом увеличившись до размера баклана. Выпуклые черные глазки жадно блеснули. Вытянувшийся крючком клюв раскрылся и издал пронзительный угрожающий клекот.
София прикрыла лицо руками и, вскочив со скамейки, заметалась в поисках выхода.
Резкий отрывистый свист вернул ее обезумевший разум в реальность.
Голубка, мгновенно приняв прежний размер, подняла голову, словно прислушиваясь.
Повторный свист заставил ее спорхнуть со стола вниз и исчезнуть среди широких еловых лап.
Несколько мгновений София старалась понять, была увиденная ею метаморфоза привычной галлюцинацией или птица действительно угрожала? Не желая далее оставаться в ловушке, она, аккуратно сложив письмо, сунула его в задний карман джинсов и вышла на солнечный свет.
Рецепция отеля привычно пустовала. Мало того, в холле уже не было видно ни одной живой души. София замерла в нерешительности, оглядываясь. Куда все подевались? Неужели судилище закончилось так быстро?
Женщина прошла по коридору к залу ресторана. Но стеклянные двери оказались плотно запертыми, заглянув внутрь, она увидела лишь накрытые к ужину столы.
Стоило ей повернуть обратно к рецепции, как слух уловил тихую мелодию. Она подняла голову наверх. 'Strangers in the night' — звучала та же композиция, что зазвала ее прошлой ночью в комнату к Гаю. Увлекаемая волшебным голосом Синатры, София поднялась на пятый этаж и осторожно переступила порог. Гостиная, откуда звучала музыка, был пуста.
Гай стоял к ней спиной у окна спальни, держа в руках лист писчей бумаги. Прочтя написанное, он замер, как вдруг решительно разорвал письмо на клочки, скомкал остатки и поджег от пламени свечи, кинув тлеющий ком на металлический поднос
София замерла на пороге, наблюдая, как пламя пожирало корчащиеся от боли строки.
Гай, обернулся к ней.
— Входи, не бойся.
— Ты сжигаешь письмо?
— Как обычно.
— Сжигать письма — это скорее необычно, не находишь?
— Я так всегда поступаю.
Удостоверившись, что бумага превратилась в пепел, Гай вынес поднос на балкон и поставил на столик.
София прошла внутрь комнаты.
— Я вернулась с прогулки и никого не нашла. Холл опустел. Не скажешь, чем все закончилось?
Гай усмехнулся.
— Как обычно- ничем особенным. Роли сыгранны. Занавес пал. Клоуны смывают грим, зрители и участники представления отдыхают в номерах. Дирижер устал больше всех.
— Ты говорил, что один из них должен умереть…
— Да, так оно и есть. Кто-то из них примет важное решение. Но лишь для твоего успокоения добавлю, не воспринимай понятие смерть дословно. Физическая — лишь одна из ее разновидностей.
Гай достал из кармана брюк небольшой прямоугольник — карту.
— Смотри. Тринадцатый Старший Аркан Смерть чаще всего означает гибель мировоззрения, преображение, переход в неведомое.
— Мне сложно дискутировать с тобой… — София с тихим вздохом опустилась на стул у письменного стола.
Гай присев на корточки рядом, заглянул ей в глаза.
— Ты взволнована. Что-то произошло?
Встретившись с его внимательным взглядом, София призналась
— Твоя голубка появилась
Мужчина нахмурился.
— Это уже не важно. Сегодняшний день принадлежит только мне.
Он протянул руки и начал медленно расстегивать пуговки на ее блузке. Тело Софии затрепетало от легких прикосновений его пальцев и подалось вперед.
Переливающиеся всеми оттенками лазоревого глаза Гая приковали ее к себе взгляд, и больше не отпускали. Запустив руку в рыжие локоны, он сжал их, приподнимая ее лицо к свету. Вторая рука скользнула под блузку, лаская напрягшуюся от возбуждения грудь. В тот момент, когда их губы встретились, София вспомнила сон, привидевшейся ей у бассейна, когда таинственный старик подарил ей первый поцелуй. С мучительным благодарным стоном она раскрыла рот.
Вспыхнувшая словно лучина страсть зажгла их мгновенно. Пожираемые безжалостным пламенем, они спешили сорвать друг с друга одежду, чтобы как можно скорее почувствовать прикосновение обнаженных тел. Чудовищный приторно сладкий водоворот закружил их, мгновенно вознеся на вершину абсолютного блаженства.
Получив разрядку Гай, оторвавшись от ее губ, жарко прошептал
— Первый раз не в счет. Скажи мне, какую ласку ты хочешь сейчас?
Услышав ее мысли, он медленными нежными поцелуями начал покрывать ее шею, спустился к соску и обведя вокруг него языком, улыбнулся, почувствовав как призывно затрепетало тело женщины. София закрыла глаза и поплыла по волнам, постанывая от неземной неги.
Время утратило смысл. Когда она открывала глаза, лишь отмечала, что солнце постепенно катится к закату, в следящее мгновение пальцы Гая уже скользили по ее векам, закрывая — не торопи его, пусть этот день длится как можно дольше.
София потеряла счет его и своих оргазмам, она изо всех сил сдерживала боль и усталость, полностью отдавалась чувству. Она любила его так сильно, как могла, зная, что завтрашнего дня может не быть.
Почувствовав, что испил ее до последней капли, Гай остановился, и нежно коснувшись лица пальцами, подарил завершающий поцелуй.
— Благодарю тебя.
София приоткрыла глаза, слезинка скользнула по щеке, мгновенно подхваченная его губами.
— Не плачь.
— Не уходи, — прошептала София.
— Пока я с тобой.
— Останься со мной, умоляю.
Глаза женщины наполнились слезами. Гай с грустью смотрел на нее. Потом нагнулся и выпил всю влагу с ее щек.
— Молчи. Мое сердце рвется на части.
— Как мне остановить тебя?
— Молчи. Закрой глаза. Немного отдохни.
— Обними меня крепче. Я хочу заснуть в твоих объятиях.
Гай прижал ее к себе. Положив голову ему на грудь, София смежила веки и погрузившись в тепло,
