«Злюсь. К тому же я не понял, что тебя так расстроило».
«Я сама не знаю. Прости. Мне вдруг показалось, что океан излучает зловещую силу, что он изменил тебя и я сама изменюсь, если отдамся тебе».
«Но ты же понимаешь, что это чушь?»
«Я думала об этом, а потом решила спросить Пучеглазого».
«О химическом составе воды?»
«Да, – кивнула Молчунья. – Но все анализы оказались в полной норме. Прости, я иногда слишком доверяю своим ощущениям».
«Забыто», – улыбнулся я.
«Давай сегодня смоемся на мыс пораньше? – Она приблизилась вплотную ко мне, излучая возбуждающее тепло. – Часов в шесть по солнцу».
«Конечно, – я постарался не выдать охватившее меня смятение. – Заходи за мной в тир».
«Жаб тебя загоняет».
«Переживу», – улыбнулся я.
«Тогда до вечера, – Молчунья послала мне воздушный поцелуй. – А то мне от Жаба тоже досталось. Вставил мне фитиль за эксперименты с асфальтоукладчиком, заставил расконсервировать «Ксению» и погонять ее на рабочих режимах. А там конь не валялся. Тормоза прокачивать, масло менять… Ладно. До вечера справлюсь».
Она еще раз махнула кончиками пальцев и направилась в центр острова, где располагался автопарк базы.
В кубрике Паса не оказалось, хотя Чоп поклялся, что видел его вот-вот, наверное, минуты четыре назад. Я решил, что искать друг друга по всему острову не очень разумно, поэтому решил вернуться в ресторан и дождаться приятеля там. Так я и сделал, но в «Трех соснах» меня ждал сюрприз.
– Тебя Пучеглазый искал, – огорошил меня хозяин. – Только что ушел, не дождался. Записку тебе оставил.
Он протянул мне обрывок газеты, одной из тех, какие хранились под ресторанной стойкой для нужд любителей канабиса. На бумажке было криво написано:
«Вспомнил про записку от Мичмана. Я оставил ее в умывальнике старого химпоста, когда вычищал карманы. Если надо, возьми».
Я поискал глазами утилизатор, чтобы бросить в него обрывок газеты, но зацепился глазами за фрагмент текста. Английские буквы складывались в заголовок «Живая вода», после чего излагался следующий материал:
«Эта история произошла в конце ХХ века в одной из химических лабораторий. Однажды сотрудница уронила в сосуд с водой запаянную ампулу с сильнодействующим ядом. Желая скрыть свою оплошность, лаборантка не стала доставать ее сразу, а решила сделать это, когда все уйдут. Но сама забыла об этом. Таким образом ампула пролежала в воде несколько дней. После того как она была обнаружена, ученые провели анализ воды, но никаких химических изменений выявлено не было. Но на всякий случай химики решили продолжить эксперимент и дать воду лабораторной крысе. Через несколько минут крыса была мертва.
Тогда одному из химиков пришла в голову идея отследить не химические, а макрофизические…»
На этом обрывок кончался. Текст вызвал у меня неопределенную тревогу.
– Можно мне посмотреть газету, от которой это было оторвано? – попросил я Артура.
– Пожалуйста. Если с возвратом, то бесплатно.
Я взял протянутые листы, нашел оборванное место и продолжил чтение.
«…информационные изменения. И действительно, оказалось, что молекулы воды, из-за их асимметрии, могут образовывать сложные макроструктуры, так называемые кластеры, чей вид зависит от химических, температурных, акустических и электромагнитных воздействий. Этот феномен назвали структурной памятью. Причем информационные оттиски веществ сохраняют и передают воде их свойства.
Дальнейшие исследования выявили еще более удивительные факты. Например, группе японских ученых удалось сделать снимки микрокристаллов льда, образовавшегося из крошечных водяных капель. Фотографии этих кристаллов со всей очевидностью доказывают, что не только инородные химические соединения влияют на создание макроструктур в воде, но изменяющими свойствами может обладать произнесенное над водой слово и даже мысль…»
– Что это за газета? – написанное показалось мне странным и не очень правдоподобным.
– Таблоид «Sun», – усмехнулся хозяин. – Такие газеты были весьма популярны в конце двадцатого и в начале двадцать первого века. Изюминкой этих изданий является тщательное перемешивание правды и вымысла, чтобы дать возможность читателю самому выбрать, во что верить, а во что нет. Такая игра.
– По-моему, глупо, – я вернул газету. – Кто-то может подумать, что это серьезная статья.
– Никогда нельзя знать, что в таблоидах правда, а что нет.
Обрывок с запиской я скомкал и швырнул в утилизатор.
Наконец вернулся Пас.
– Где тебя носило? – поинтересовался я.
– Меня Жаб отловил, – вздохнул он. – Еле отбрехался.
Он подошел к стойке и посмотрел на хозяина.
