«включить водометы». Я нажал кнопку на поясе, и тут же ранец упруго подтолкнул меня вперед. У Рипли и Паса за спиной тоже образовались белесые следы из пузырьков воздуха. Так мы плыли, пока начальница не дала команду «погрузиться на десять метров». Я изогнулся дугой и начал стремительно уходить в глубину.
Восторг подводной стихии привычно овладел мной, но, достигнув нужного уровня, я вспомнил, что не на прогулке, что совсем недалеко у дна притаилась мина, способная превратить нас в окровавленный фарш.
Внутри шлема раздался голос Жаба:
– Так, охотники, слушать внимательно, за повторение мне не доплачивают. Я буду называть полярные координаты, одну за одной. Это места установки целей. Во избежание путаницы первую из указанных целей ставит Сова, вторую Пас, третью Рипли. Потом снова по кругу.
Взводный принялся называть цифры. Услышав свои координаты, я сверился с «глубинным мозгом» и включил водомет на полную мощность, чтобы скорее добраться до места. Совершенно неожидано для себя, как только Рипли с Пасом пропали из поля зрения, я ощутил растущее беспокойство.
Раньше мне никогда не приходилось оставаться под водой в одиночестве. Всегда рядом был как минимум инструктор, а чаще еще кто-нибудь из отделения. Здесь же – совершенно один, да еще без возможности выйти на связь. Остатки восторга с меня как рукой сняло, глубина впервые показалась мне пугающей и враждебной. Несмотря на скорость передвижения, трудно было отделаться от ощущения, что кто-то подкрадывается со спины, а от узости доступного через шлем обзора по коже побежали мурашки. Тут же вспомнились нелепые россказни о духе черного охотника, который мстит живым коллегам за то, что его задраили в аварийном отсеке глубинной базы.
«Что за бред!»
Я попытался взять себя в руки. Без особого успеха, надо признаться. Я с ужасом понял, что боюсь глубины. Той самой глубины, о которой мечтал ночами, ради которой расстался с Лесей. А ведь это всего десять метров ниже поверхности моря! Что же будет со мной в зоне сумерек океанских глубин?
Страх стиснул меня, словно давление на большой глубине, я понял, что начинается паника. Хорошо, что «глубинный мозг» запищал в наушники шлема – слишком участилось дыхание, а следовательно, увеличился расход воздуха. Это отрезвило и чуть успокоило меня.
Достигнув нужного места, я привел буй в рабочее положение и отпустил. Он взмыл вверх, пробив сверкающее, словно ртуть, зеркало поверхности моря. Жаб тут же выдал мне следующие координаты, так что о страхе пришлось на время забыть. Я решил разобраться с тревогой позже, выяснить ее причину и уничтожить без остатка любые ее проявления. Пока я думал об этом, проскочил нужное место – пришлось возвращаться.
– Где буй, Сова? – раздался в наушниках голос Жаба. – Не слышу сигнала, барракуда тебя дери! Сколько можно копаться?
Я достал ложную цель и рывком привел ее в рабочее состояние. Страх быть наказанным за медлительность пересилил во мне страх глубины.
«Не хватало, чтобы и здесь копухой назвали», – мелькнула неприятная мысль.
Мне удалось взять себя в руки, выдавить дремучий ужас за пределы сознания. Однако он не исчез, остался серой ниточкой завтрашней бури над горизонтом. Жаб снова назвал координаты, пришлось свериться с «мозгом» и врубить водомет на полную мощность.
Четвертый и пятый буйки Жаб скомандовал установить недалеко друг от друга, поэтому я закончил раньше других и неподвижно завис под водой, ожидая дальнейших распоряжений. Дна здесь уже не было видно, подо мной сгущался зеленоватый сумрак, уходящий, казалось, в абстрактную бесконечность.
Глянув на дисплей «мозга», я с удивлением понял, что нахожусь под водой не десять минут, как мне казалось, а почти двадцать. Порошка в дыхательных картриджах было на сорок минут. Странно, что Жаб до сих пор не дал команду к возвращению. Сердце в моей груди снова забилось чаще, но теперь писк в наушниках не успокоил меня, а встревожил.
«Да что они там, умерли все? – подумал я и тут же испугался собственных мыслей. – А может, у меня рация сломалась? Рипли с Пасом уже вернулись, а я тут завис».
Инстинкт самосохранения требовал немедленно направиться к берегу, но вернуться без приказания Жаба я тоже боялся. И проверить рацию было нельзя. Совсем некстати вспомнилась фраза Рипли, когда она говорила, что все затеи нашего взводного так или иначе заканчиваются бедой.
От частых ударов пульса у меня начала побаливать шея, воздух показался еще суше, чем раньше, он жег мои губы, и мне пришлось их облизнуть.
«Все, возвращаюсь, – созрело у меня твердое решение. – Пусть лучше под трибунал отдают».
Я сориентировался по компасу и запустил водомет. От сердца сразу же отлегло, с губ сам собой сорвался мотив популярной песенки.
– Что за перемещения? – почти сразу проревел голос Жаба. – А ну, замри, барракуда тебя дери! Дайте же Кусту разобраться с целями!
Я вырубил водомет, готовый сгореть от стыда за свой страх и за то, что все теперь узнают о моей слабости. Внезапно в наушниках прозвучал минорный аккорд сигнала «сканирование». Это либо Куст нащупал меня в активном режиме, что вряд ли, либо мина, что скорее всего. Душа у меня окончательно ушла в пятки.
«Что тебе надо?» – испуганно подумал я.
Снова прогудел скан-детектор.
«Вот тварь», – я ощутил, как дрожат руки.
В третий раз сигнал гудел дольше – чем-то я не понравился мине, она уперлась в меня ультразвуковым лучом и держала секунды три.
– Спокойно, салага, не дрейфь, – раздался в наушниках голос Куста. – Продвинься чуть на северо-запад. Только медленно.
