Ирландии был торпедирован и затонул 9196-тонный «Наррагансет». Потери составили 46 человек. Люди гибли при каждой атаке, и число жертв приводило в ужас.
Лайнер «Замок Алнвик» был торпедирован без предупреждения 19 марта в Атлантике в 510 милях от ближайшего берега. Экипаж и 139 пассажиров успели высадиться на спасательные шлюпки. Погода была холодной, а море неспокойным. Дул порывистый ледяной ветер. Через девять дней первая шлюпка вошла в испанскую гавань. На ней было обнаружено восемь трупов, остальные люди подавали признаки жизни. На второй шлюпке оказалось пятеро погибших, на третьей – четверо. Две шлюпки исчезли. Уцелевшие люди были едва живыми от жажды и переохлаждения. Это был ужасающий пример человеческих страданий от нападения подводной лодки. Такая трагедия в разных масштабах повторялась многие сотни раз. Только в марте при нападениях немецких подводных лодок погибли 630 моряков; более 50 человек расстались с жизнью, когда их суда подорвались на установленных немцами минах.
Некоторые командиры немецких подводных лодок проявляли такую жестокость, что в это трудно поверить. Капитан-лейтенант Вильгельм Вернер, объявленный англичанами военным преступником, никогда не проявлял милосердие или сострадание к своим несчастным жертвам. 8 апреля «U-55» потопила пароход «Торрингтон». Вернер взял капитана на борт в качестве пленного, а команду заставил построиться на палубе подводной лодки, задраил люки и отдал приказ погружаться. В результате этого преступления погибли 34 человека. И словно желая доказать, что такие действия для него являются нормой, а не случайностью, четырьмя днями позже он этим же способом убил членов экипажа парохода «Торо».
Апрель 1917 года явился высшей точкой убийственного времени. Морские волки отправили на дно 354 судна. 5 апреля затонул лайнер «Канадец»; 6 апреля – 6117-тонный «Поухатан», при этом погибли 36 человек; в тот же день затонул «Вайн Бранч» вместе с экипажем (44 человека); а 24 апреля пароход «Абоссо» унес с собой на дно 65 моряков.
Союзники никак не могли найти средство, способное дать достойный отпор немецким подводным лодкам. И хотя 6 апреля Соединенные Штаты все-таки вступили в войну, возможностей борьбы с невидимым противником не стало больше. Вице-адмирал В. С. Симс, один из ведущих деятелей американского ВМФ, ознакомившись со статистическими данными, сообщил своему правительству, что немецкие субмарины, вне всякого сомнения, выигрывают войну. Этого мнения придерживался посол Уолтер Пейдж, который написал: «Тот процесс, который мы сейчас наблюдаем, является не чем иным, как поражением Британии». Запасы продовольствия быстро подходили к концу, в стране ввели карточную систему. А поскольку суда тонули намного быстрее, чем строились, в адмиралтействе произвели подсчеты, и на свет появился прогноз: если не будет найдено средство борьбы с вражескими подводными лодками, война закончится не позднее ноября.
23 ноября Джеллико представил военному кабинету меморандум, в котором говорил, «что ситуация требует немедленных и решительных действий», но вслед за этим приводил доводы, почему невозможно ввести систему конвоев. В своей книге «Гибель субмарин» он писал: «Мы часто обсуждали возможность внедрения конвойной системы. Следовало предвидеть потери, которые мы понесем, если конвой подвергнется атаке, учитывать наши возможности по обеспечению безопасности судов».
В действительности конвойная система уже работала, но в небольших масштабах. Суда, перевозившие уголь через Канал, всегда следовали под охраной; кроме того, группы торговых судов, направлявшиеся в Скандинавию и Голландию, также обычно следовали с эскортом. Широкомасштабное внедрение этой системы сдерживалось недостатком подходящих судов для сопровождения. Тем не менее, Ллойд Джордж любил повторять, что его исторический визит в адмиралтейство 30 апреля 1917 года вразумил адмиралов. Но внедрение конвойной системы было предложено адмиралом Даффом и одобрено Джеллико за три дня до знаменательного визита премьер-министра.
С военно-морских баз в Германии и Бельгии теперь действовало 86 немецких подводных лодок, и кровавой мясорубке не было видно конца. В мае объем потопленного тоннажа несколько снизился и составил 549 987 тонн, но в адмиралтействе понимали, что это вызвано возвращением подлодок на базы для пополнения запасов топлива и загрузки боеприпасов. Так, временная передышка в ходе войны.
А тем временем немецкие подводные лодки стали обращать внимание на плавучие госпитали и суда милосердия, которым гарантировалась неприкосновенность всеми существовавшими международными законами. 29 марта 12 002-тонный пароход «Астурия», следовавший в Саутгемптон со скоростью 14 узлов с зажженными огнями и под эмблемой Красного Креста, был торпедирован без предупреждения. Торпеда ударила в корму, но повреждения были не слишком серьезными, и судно благополучно прибыло в порт. Через неделю немецкая лодка торпедировала плавучий госпиталь «Замок Глосесетр» неподалеку от острова Уайт. Море было беспокойным, на судне находились 400 тяжелораненых лежачих больных. Благодаря мужеству и опыту моряков все они были переправлены на пароход «Карнак» и эсминец «Бигль». Пострадало два члена экипажа, а один пациент умер после завершения спасательной операции.
Беспрецедентная жестокость этих нападений не осталась без ответа. Оказалось, что при необходимости союзники могли отплатить за террор той же монетой. 14 апреля авиация союзников бомбила Фрайбург, причем налет был направлен главным образом против мирных жителей. Французские моряки начали брать на борт плавучих госпиталей немецких заложников, чтобы предотвратить атаки. В ответ на это немцы утроили число пленных французских офицеров, находившихся на линии огня на Восточном фронте. Большой шум подняла пресса, но это стало единственным результатом политики мщения. Вскоре страсти улеглись, взаимные нападки прекратились.
Неизвестная субмарина торпедировала в Канале «Ланфранк». На судне находились 15 раненых немецких солдат, которые направлялись для лечения в Англию. Немцы объясняли нападения на плавучие госпитали очень просто. Они утверждали, что англичане используют эти суда для перевозки оружия, боеприпасов и солдат. В ряде случаев они утверждали, что на палубах были замечены одетые в хаки фигуры. Когда одно и то же утверждение повторяется многократно, к нему постепенно привыкаешь, поневоле начинаешь верить…
Один из случаев приведен в книге «Военный дневник „U-202“», написанной капитан-лейтенантом бароном фон Шпигелем, командиром «U-32» и «U-93», сведения о котором уже известны читателю. В главе «Англия уважает Красный Крест» фон Шпигель утверждал, что видел собственными глазами британский плавучий госпиталь, нагруженный оружием и живой силой. То же самое неоднократно заявлял его первый помощник на «U-32» – лейтенант Гренинг. Со свидетельствами очевидцев трудно спорить. Появление таких слухов в нейтральных странах, где слово немца имеет такой же вес, как слово англичанина, было чревато опасными последствиями. Британская разведка приложила немало усилий, стараясь успокоить страсти, но тщетно.
А между тем в апреле карьера барона фон Шпигеля оборвалась, и у «Военного дневника „U-202“» появилось неожиданное продолжение. Вечером 30 апреля субмарина повстречала трехмачтовую парусную шхуну. Посчитав ее подарком судьбы, барон фон Шпигель приказал всплыть и открыть огонь. Солнце уже уходило за горизонт, и фон Шпигель спешил нанести смертельный удар до наступления темноты.
– Проделайте дыру в районе ватерлинии и быстренько потопите ее, – сказал он орудийному расчету и приготовился наблюдать за ходом обстрела.
«Когда наш первый снаряд достиг цели, на борту шхуны раздался громкий свист. По мачте быстро пополз вверх флаг британского ВМФ, откуда-то появилась платформа с орудиями. Мы представляли собой отличную мишень! Один из снарядов вывел из строя носовое орудие и ранил несколько человек из расчета, другой попал в корпус лодки…»
Лодка содрогалась под ударами новых снарядов. Фон Шпигель понял, что ввязался в драку с одним из кораблей класса Q, но было уже поздно. Еще одно прямое попадание, и остановились главные двигатели. Субмарина беспомощно заскользила по ветру, а «Приз» подошел еще ближе… Фон Шпигель приказал своим людям открыть огонь из кормового орудия и побежал по скользкой палубе за ними. Они сумели несколько раз выстрелить в сторону шхуны, но посланный оттуда 4-дюймовый снаряд превратил кормовое орудие субмарины в искореженный кусок металла. Взрывом оторвало голову заряжающему, фон Шпигеля и двух артиллеристов оглушило.
«Только тогда я почувствовал, что у меня заледенели ноги, и понял, что нахожусь по колено в воде. А еще через несколько минут мы уже плыли по Атлантическому океану. Лодка медленно тонула… Меня пронзила резкая боль при мысли о моей красавице субмарине, о моих людях, которые сейчас отправлялись в ней к месту последнего успокоения на дне моря».
