С «Приза» спустили шлюпку, и три уцелевших подводника были подняты на борт своей недавней жертвы. Но, как оказалось, их несчастья не закончились. Фон Шпигель не успел расположиться в каюте командира и подсушить одежду, когда вошел старшина и доложил, что шхуна тонет. Снаряды с «U-93» изрешетили ее корпус, и теперь экипаж прилагал отчаянные усилия, чтобы откачать воду и наложить пластыри на пробоины. Вслед за этим загорелся один из дизельных двигателей: люди забегали со шлангами и огнетушителями. Фон Шпигель сидел один и мрачно размышлял о своих моряках, заживо погребенных на морском дне: «Я не мог забыть о своих друзьях, которые находились сейчас… в холодной и черной глубине, утонувшие, как крысы. Хотя, возможно, умерли еще не все, некоторым предстояла мучительная смерть от удушья. Я представлял, что в более прочных торпедных отсеках люди могут быть еще живы. Они лежат в темноте, беспомощные, и ждут, когда наступит спасительное забытье». Картина еще раз подчеркивает, что в момент истины экипажи подводников испытывают то же, что и экипажи торговых судов, которые они безжалостно отправляли на дно.
В создавшейся ситуации заключалась изрядная доля иронии: пленным немецким подводникам пришлось участвовать в спасении судна, которое они пытались потопить. Спасение могло прийти в единственном случае: если удастся запустить поврежденный дизель, но эта задача оказалась не по силам корабельным инженерам. Капитан «Приза», лейтенант Сандерс, поинтересовался у фон Шпигеля, могут ли его люди помочь. Барон не отказался, и через несколько минут Деппе, помощник машиниста c «U-93» и признанный эксперт в области особо сложных поломок дизелей, приступил к работе. Ему были предоставлены все необходимые инструменты. Высказав язвительные замечания по поводу устаревшей конструкции двигателя, Деппе довольно быстро вернул его к жизни. Люди повеселели и с удвоенной энергией продолжала ремонтные работы. Вскоре насосы заработали вовсю, и стало ясно: если они будут без перерыва откачивать воду, шхуна останется на плаву. «Приз» взял курс на северо-запад к Квинстону. В этом богатом событиями рейсе был еще один крайне неприятный момент, когда невдалеке была замечена «U-62» Эрнста Хашагена. Но появление поблизости флотилии эсминцев отбило у немца охоту атаковать. Немецкая субмарина ушла в глубину, а фон Шпигель невесело усмехнулся: ему не понравилось находиться «по эту сторону забора». Оказывается, когда каждую секунду ожидаешь взрыва торпеды, испытываешь неприятные ощущения.
Больше ничего неожиданного не произошло, и спустя несколько часов шхуна благополучно пришвартовалась в Квинстоне.
Как только в военно-морской разведке узнали, что одним из пленных является сам барон фон Шпигель, автор «U-202», его потребовали без промедления доставить в Лондон для допроса. С пленным беседовал адмирал сэр Реджинальд Холл, глава разведки ВМФ. Вскоре выяснилось, что фон Шпигель лично не был свидетелем инцидента с плавучим госпиталем, а ему об этом рассказали достойные доверия другие капитаны. Допрос велся в присутствии стенографиста, и соответствующий отрывок отчета был передан в прессу. Ущерб, нанесенный репутации Англии в глазах нейтралов «Военным дневником „U-202“», был ликвидирован его автором. Был выигран еще один раунд непрекращающейся пропагандистской войны.
Остаток войны барон фон Шпигель провел в лагере для военнопленных в Доннингтон-Касл. Карьера морского волка была закончена, но его совесть была чиста: он всегда уважал закон и к своим невольным жертвам относился гуманно. Кстати, сойдя на берег в Квинстоне, он встретился с капитаном «Хорсы», который пожал ему руку и сказал: «Я всегда хотел встретить человека, который проявил о нас такую заботу». Думаю, немногие немецкие капитаны заслужили благодарность своих жертв.
Фон Шпигель был помещен в лагерь для военнопленных, а команда «Приза» во главе со своим капитаном вскоре снова вышла в море. Лейтенант В. И. Сандерс за храбрость, проявленную в бою с «U-93», был награжден Крестом Виктории. К несчастью, он недолго купался в лучах славы. Ночью 13 августа «Приз» был торпедирован «UB-48» под командованием Штайнбауера и затонул со всем экипажем.
Глава 12
Я МОЛИЛСЯ, ЧТОБЫ УГАДАТЬ ПРАВИЛЬНО
Когда точный выстрел с «Приза» угодил в кормовое орудие, Вильгельм Цигнер, первый помощник на «U-93», стоял на мостике. Взрывная волна швырнула его на палубу. Оглушенный, он с трудом встал. Другой снаряд разорвался, как ему показалось, прямо под ногами. Осколки со свистом пролетали совсем рядом, а он продолжал стоять, вцепившись в остатки ограждения, и всматривался в темноту, пытаясь понять, куда пропал фон Шпигель. На кормовой палубе он увидел искореженные остатки орудия и труп одного матроса, но не было видно ни Деппе, ни Кнаппе – других членов орудийного расчета, ни самого командира. А ведь Цигнер видел собственными глазами, как он побежал за матросами к орудию, чтобы направлять огонь.
В корпусе субмарины зияло несколько крупных пробоин, в отсеки поступала вода. Цигнер отметил, что крен на правый борт уже составил 14 градусов. Полузатопленная субмарина тяжело качалась в воде, взрывы снарядов поминутно выбрасывали вверх гигантские фонтаны воды. Цигнер подошел к люку и крикнул команду рулевому. Через несколько секунд он с облегчением почувствовал, что субмарина слушается руля. В обстреле наступила небольшая передышка.
– Где капитан? – раздался снизу голос лейтенанта Юздома.
– Должен быть где-то внизу с вами.
Обстрел возобновился с новой силой. Искалеченную субмарину бросало в разные стороны, как невесомую скорлупку. Из-за ярких вспышек выстрелов ночь стала светлой, как день. Было ясно, что еще несколько минут – и все будет кончено. Надо было что-то решать. Это был первый боевой поход Цигнера, который в отсутствие капитана стал первым лицом на корабле. Все его существо вопило о необходимости погрузиться, спрятаться, скрыться на спасительной глубине. Но дисциплина, приобретенная после долгих месяцев напряженных тренировок, заставила его помедлить с принятием решения. Он попытался спокойно оценить ситуацию. Корпус подводной лодки поврежден во многих местах. Из пробитых танков вытекает топливо. Не менее пяти членов экипажа получили ранения. Оба перископа снесены взрывами. Не приходится сомневаться: если «U-93» уйдет под воду, это будет ее последнее погружение.
Темнота сгустилась. Вскоре британское судно прекратило огонь: субмарины не было видно, и Сандерс решил, что она затонула, чем был очень доволен. Фон Шпигель тоже считал, что подлодка уже на дне, и искренне горевал о погибших товарищах.
Но вопреки здравому смыслу, «U-93» не желала отправляться на дно. И хотя задача казалась невыполнимой, Цигнер решил вернуться в Германию, даже если придется всю дорогу идти по поверхности моря. Спустившись в помещение поста управления, он объявил команде, что капитан убит, а потом изложил свой план. Возражавших не было.
Цигнер повернул субмарину на север, подальше от основных морских путей, а экипаж занялся ремонтом. На борту имелось пять раненых, которых уложили на койки с возможным в сложившихся условиях комфортом. Им оказали посильную первую помощь, после чего Юздом оказался перед крайне сложной задачей: ему следовало дать пострадавшим морфин.
«Я долго стоял с пузырьком морфина в одной руке и шприцем в другой, не имея ни малейшего представления, сколько следует вводить. Оставалось только молиться, чтобы я угадал правильно».
Старшина Бей умер ночью. Его похоронили на следующее утро с соблюдением всех воинских почестей: тело погибшего накрыли военным флагом, Цигнер прочитал молитву, все члены экипажа выстроились на палубе и обнажили головы… Отдав последний долг товарищу, люди вернулись к работам по спасению корабля. Выяснилось, что танки с питьевой водой тоже повреждены. Пришлось ввести строжайшее нормирование пресной воды: ее не использовали для умывания, бритья, даже для приготовления обеда. Люди получали только по одной чашке кофе. Топлива тоже осталось очень мало, его могло не хватить на обратный путь. Желая избежать встреч с кораблями союзников, Цигнер выбрал курс, проходящий через Северный полярный круг к востоку от Исландии. Для этого требовалось больше топлива, которого осталось очень мало.
Погода ухудшилась. Текущие балластные танки теперь следовало продувать каждые тридцать минут. Со стороны «U-93» представляла собой жалкое зрелище, когда, натужно сопя, пробивалась сквозь волны с почти полностью затопленной кормой и высоко задранным носом. В помещениях из-за постоянной утечки газа категорически запрещалось курить. Люди убивали время, проигрывая граммофонные пластинки и перечитывая потрепанные книги из скудной корабельной библиотеки. Однажды команде пришлось поволноваться, когда неподалеку прошла британская флотилия. Но лодка сидела в воде низко, видимость
