– Этажом ниже его галереи. Очень удобно: ему наверняка хватает умения перемещаться с этажа на этаж с минимальным риском. Так что у него наверняка и сейчас есть доступ в собственную мастерскую.
– Скорее всего, работал он именно там, а не в этом загадочном убежище.
– И, думаю, с охраной у него все в порядке. Он мог переменить коды, как это сделал Спарроуз в ночь двойного убийства, а потом уйти, пока туда никто не заглянул. Работал он, скорее всего, по ночам. – Ева рассуждала вслух, ни к кому в особенности не обращаясь. – Да, скорее всего, по ночам, когда все здание закрыто, кабинеты заперты и никто не мог его потревожить. Полиция наверняка туда не заходила: там ведь нет ничего, относящегося к расследованию. Арендная плата внесена. Пока не утрясутся дела с наследством, он может использовать это помещение без особого риска быть замеченным. А когда нужно, и к себе в мастерскую проникать.
– Он обожал свою мастерскую. – Рива подошла к экрану и принялась изучать план. – Я предлагала ему устроить мастерскую дома, но он и слышать об этом не хотел. Теперь я, конечно, понимаю, ему надо было иметь возможность оторваться от меня, уединиться с другими женщинами, с которыми он спал. Но в глубине души я точно знаю: он просто любил свою студию. О черт, как же я была слепа! Мне и в голову не пришло внести ее в список мест, где он постоянно бывал.
– А вам и не надо было. Студия и так числилась в этом списке. Автоматом.
– Да, но она должна была стоять на первом месте. Это было его убежище, и, будь у меня ясная голова, я давно бы уже догадалась, где его искать. Он вечно твердил, что его стимулирует энергия города, что ему это так же необходимо, как тишина и покой нашего дома. Мастерская его заряжала, а дом помогал расслабиться.
– Нам надо будет туда пробраться, – сказала Ева.
– Даллас, – вдруг добавила Рива, – он не стал бы работать только по ночам, если бы его охватило вдохновение. Он не отходил бы от своего очередного шедевра ни днем, ни ночью и, если только я не ошиблась в нем на все сто процентов, даже не думал бы о риске. А если бы и подумал, фактор риска только усилил бы его творческий порыв.
– Отлично. Нам это очень поможет. Мы должны исходить из предположения, что он сейчас там. Точно так же, как мы должны исходить из предположения, что он вооружен и очень опасен. В здании полно гражданских лиц. Нам надо их всех эвакуировать.
Фини, все это время не прерывавший работы над компьютером Маккой, оторвался от стола и поднял голову.
– Ты хочешь очистить здание в двадцать два этажа?
– Да. Причем так, чтобы Биссел об этом не знал. А это значит, что сперва мы должны проверить, там ли он. Не хотелось бы эвакуировать здание в тот самый момент, когда он выйдет в бакалею на углу купить себе бутерброд. Поэтому давайте сначала решим, как нам убедиться, что он на месте, а потом уж будем очищать здание от штатских.
Фини, отдуваясь, откинулся на спинку вращающегося кресла.
– Какие у тебя скромные запросы! Замечание на полях: я извлек кое-какие записи из этой игрушки. Нечто вроде интимного дневника. Столько секса с тем, кого эта юная особа называет Б.Б., что она вогнала бы в краску закаленную профессиональную проститутку. – Фини и сам слегка покраснел, бросив взгляд на Риву. – Извините.
– Это не проблема. Это не проблема! – повторила Рива, и голос ее зазвенел. – Он лгал мне, изменял направо и налево, пытался повесить на меня обвинение в убийстве. Что мне за дело, если какая-то дуреха каталась голышом… – Она замолчала, тяжело переводя дух. В комнате, кроме гудения машин, не было слышно ни звука. – Ну ладно, я сама создаю проблему, стараясь доказать, что ее нет. – Теперь она смотрела прямо в глаза Токимото. – Позвольте мне выразиться так: любовь может умереть. Она уязвима, и ее можно умертвить, какой бы она ни была живой. Моя любовь умерла. Она мертва и похоронена. Я хочу только одного: получить шанс сказать ему прямо в лицо, что он ничтожество. Если мне удастся сделать это, с меня будет довольно.
– Я позабочусь, чтобы вы получили такой шанс, – заверила ее Ева. – А теперь давайте решать, как нам до него добраться.
– Угроза взрыва помогла бы быстро эвакуировать здание, но кто-нибудь может пострадать, – задумчиво проговорила Пибоди. – Люди паникуют, особенно когда просишь их не паниковать и соблюдать спокойствие. Кроме того, он обязательно об этом узнает, даже при полной звукоизоляции.
– Не узнает, если проводить эвакуацию поэтажно. – Ева принялась расхаживать взад-вперед, обдумывая эту мысль. – Нет, не угроза взрыва. Что-нибудь вызывающее раздражение, но не панику. Может, сбой в электричестве?
– Или какая-нибудь утечка. Химикалии, вредные отходы… – предположил Рорк. – Только обязательно нужно говорить в самых общих чертах. Боюсь только поэтажная эвакуация потребует значительного времени и целой армии полицейских.
– Я не хочу привлекать большие силы. Небольшой отряд спецназа для поддержки. Если действовать быстро и слаженно, с эвакуацией управимся за час. Мы обложим его со всех сторон, вот что мы сделаем! – Ева остановилась и еще раз посмотрела на план. – В студии три выхода?
– Совершенно верно. Главный коридор, собственный лифт до вестибюля и грузовой лифт, ведущий на крышу.
– Хорошо, что в «Утюге» нет эскалаторов.
– Они неэстетичны, – усмехнулся Рорк.
– Лифты мы блокируем. Отряд проведем с крыши через грузовой лифт, потом и его заблокируем. Сами войдем через главный коридор. Если мы загоним Биссела в угол, у него не останется возможности для маневра. Разумеется, надо будет разработать тактику для обоих уровней: и для мастерской, и для помещения этажом ниже – вдруг он там? Но мы должны точно знать, где именно он находится, а главное, мы должны его дезориентировать, чтобы он не догадался о нашем приходе.
– Мы можем это сделать.
Ева склонила голову и посмотрела на Рорка.
