По образу и подобию

или отменять встречу с Мирой. Сама Мира отнеслась бы к этому разумно и спокойно, а вот ее злопамятная секретарша не преминула бы при случае сделать какую-нибудь гадость.

Поэтому, вместо того чтобы растянуться лицом вниз на любой горизонтальной поверхности и погрузиться в столь необходимый сон, Ева уселась в одно из удобных кресел в кабинете Миры и приняла чашку чая, который не хотела пить.

У Миры было тонкое красивое лицо, обрамленное мягкими пышными волосами собольего цвета. Она отдавала предпочтение стильным одноцветным костюмам. В этот день на ней был светлый костюм фисташкового цвета, украшенный тройным ожерельем более насыщенного зеленого тона.

Ее синие глаза всегда смотрели доброжелательно, но при этом не упускали ни единой детали.

— Вы измучены. Неужели вы целые сутки не спали?

— Поспала пару часов. Я выпила укрепляющий коктейль.

— Все это прекрасно, но вам нужен сон. Его ничем не заменишь.

— Он идет следующим в моем списке. Но сначала я хочу услышать, что вы думаете об убийце.

— Буйный, склонный к насилию, причем и буйство, и насилие направлены на женщин. Использование красной ленты, по моему убеждению, не было случайным. Красный цвет — клеймо шлюх. В его отношении к женщинам чувствуется двойственность. С одной стороны, они Шлюхи — их надо использовать, с ними можно не церемониться. С другой стороны, религиозная поза, выбор места указывают, что он их побаивается. Мадонна — королева — шлюха. Судя по всему, он зациклен на символах.

— А почему именно Мейплвуд?

— Вы считаете, что он ее выслеживал? Вы уверены, что она была выбрана не случайно?

— Он ее подкарауливал, я в этом уверена.

— Тут может быть несколько вариантов. Она была одинока и беззащитна; возможно, это сыграло свою роль. А может, для него было важно то, что у нее есть ребенок, но нет мужа. Не исключено, что по своей внешности, по образу жизни, по обстоятельствам она символизировала для него женщину, оказавшую на него влияние. Убийство на сексуальной почве с членовредительством чаще всего происходит, когда исполнитель подвергался побоям или издевательствам со стороны деспотичной женщины. Это может быть мать, сестра, учительница, жена или любовница. Вряд ли он способен или когда-либо был способен поддерживать здоровые сексуальные отношения с женщиной.

— Или он просто ублюдочный отморозок со склонностью к насилию и убийству.

— Да. — Мира спокойно потягивала чай. — Бывает и так. Но всегда есть первопричина, Ева. Реальная или вымышленная, это значения не имеет. Побудительной причиной изнасилования является жажда власти, а не жестокость и уж тем более не секс. Насильственное проникновение ради своего собственного удовольствия, причиняющее боль и вызывающее страх. Убийство возносит эту жажду власти на новый уровень. Убийство — высшая власть над другим человеческим существом. А избранный способ — удушение — является очень личным, даже интимным.

— Я думаю, в этот момент он и словил свой главный кайф. Он задушил ее лицом к лицу. Он наблюдал, как она умирает.

— Я готова с этим согласиться. Мы не можем знать, имела ли место эякуляция, так как следов спермы не было, но я не думаю, что он импотент. Возможно, для него решающим фактором является насилие, а не половой акт. Если бы он был импотентом, мы имели бы гораздо больше повреждений, нанесенных как до смерти, так и после.

— Вырезать ей глаза — это не слабо, — заметила Ева.

— Я думаю, для него это скорее еще один символ. Он любит символы. Он ослепил ее, и она больше не имеет власти над ним, так как не может его видеть… Да, пожалуй, для него это самый важный символ. Он отнял у нее глаза, но не уничтожил их, что было бы проще и быстрее, а сохранил. Глаза важны для него, они имеют некое особое значение.

«У нее были голубые глаза, — вспомнила Ева. — Цвета полевых колокольчиков, как и у ее дочери».

— А может, он просто-напросто врач-окулист?

Мира покачала головой.

— Сомневаюсь, что он способен работать с женщинами — лечить их или хотя бы общаться с ними постоянно. Скорее всего, он живет один, имеет такую работу, которую может делать в одиночестве или в обществе других мужчин. Он педантичен, но в то же время любит рисковать. И еще он одержим гордыней. Он не только изнасиловал и убил женщину в публичном месте, он оставил ее там на всеобщее обозрение.

— «Смотрите на дело рук моих и трепещите»?

— Вот именно! Если Элиза Мейплвуд была для него скорее символом, чем точно обозначенной целью, значит, его работа еще не закончена. Он настолько педантичен, что наверняка уже наметил следующую жертву. Но сначала он должен изучить ее привычки, ежедневный распорядок, наметить наилучший способ добраться до нее.

Ева вздохнула:

— Отец Элизы продержался в качестве подозреваемого секунд десять. У него есть судимости, но, судя по всему, его не было в городе. Мы это проверяем, но не похоже, что им могли двигать такие мотивы.

— Символы не те, — согласилась Мира. — Да, мне тоже так кажется. Если только вы не обнаружите, что эти символы как-то связаны с отношениями между отцом и дочерью, но это маловероятно. Скорее всего, убийца не знал Мейплвуд лично, он просто выбрал ее в качестве символа.

— Я проведу вероятностный тест. Мы пытаемся отследить ленту. Это хорошая наводка. — Ева внезапно помрачнела. — Кстати, что вы думаете об экстрасенсах?

— Ну, поскольку у меня дочь экстрасенс…

— Ах да, верно! — Ева еще на минуту задумалась; Мира терпеливо ждала. — Дело в том, что сегодня утром у меня была посетительница…

И она рассказала Мире о Селине Санчес.

— У вас есть причины сомневаться, что она говорила правду?

— Никаких, если не считать того, что я не склонна верить в переселение душ и тому подобную чепуху. Я ее проверила, вроде бы все чисто. Обидно признавать, что она мой лучший источник.

— Вы примете ее еще раз?

— Да. Личным предубеждениям и пристрастиям нет места в работе. Если она даст мне информацию, я ее использую.

— Было время, когда вы были точно так же не расположены общаться со мной.

Ева бросила на нее взгляд исподлобья.

— Ну, на то была другая причина. Вы всегда видели куда больше, чем меня устраивало.

— Возможно, я до сих пор вижу больше, чем вам хотелось бы. Вы выглядите не только измученной, Ева, вы чем-то огорчены.

Было время, когда она просто пожала бы плечами в ответ на эти слова да с тем и ушла бы. Но с тех пор они с Мирой проделали вместе долгий путь.

— Оказалось, что Луиза Диматто ее знает. Ну, эту ясновидящую. Школьные подружки. Мне надо было расспросить ее об этом — и я поехала в «Дочу».

— Вот как…

— Типичная реплика промывателя мозгов! Вот как. — Ева отставила нетронутую чашку в сторону, встала и начала расхаживать по кабинету, бренча мелочью в кармане. — И система работает! Это я о «Доче». Просто поразительно, чего Рорку удалось добиться. Еще более поразительно, зачем он это сделал. Отчасти, конечно, ради себя, ведь его самого жизнь изрядно потрепала, когда он был ребенком. Отчасти ради меня — главным образом ради меня, из-за того, что мне пришлось вынести. Но еще больше ради нас обоих. Ради того, чем мы стали сейчас.

— Вместе.

— Господи, я люблю его больше, чем… Это невозможно — так любить кого-то! И все же, зная, какую грандиозную работу он проделал, зная, что он ждет от меня участия, зная, как для него это важно, я всеми силами избегала визита в приют.

— Думаете, он не понимает — почему?

— Да, он понимает. И это тоже невероятно — как он меня понимает. Это