Без труда проломив обшивку, челнок вырвался в безвоздушное пространство и начал быстро набирать ход, подруливая на траекторию сближения с одной из станций Трайдента.
В техническом трюме Бродяги Артура из рассеченных труб охлаждения хлестала криогенная смесь. Сталкиваясь с уже растворяющимися в пространстве плазменными вихрями, она взрывалась, разлетаясь во все стороны. В трюмной зоне благодаря внушительной пробоине размером с челнок уже установился полный вакуум, брызги охлаждающей жидкости мгновенно примерзали ко всем поверхностям, на которые попадали. Не попадала она теперь только туда, куда ей полагалось, – на плазменные железы космократора. Дублирующая система охлаждения самостоятельно не справлялась, поэтому перегретые железы понемногу начали раздуваться, наполняясь зловещим фиолетовым сиянием. Биоконтроллеры непрерывно передавали панические сигналы на катетерные и ветеринарные посты, но там теперь никого не было, и отреагировать на критическую ситуацию было некому. Температура двигателей стремительно росла и вскоре достигла критической точки. Ткани желез не выдержали, напором перегретой плазмы их разорвало, и высвободившаяся энергия со скоростью, в несколько раз превышающей скорость звука, хлынула в помещения корабля.
Сначала перегретая разогнанная плазма, расширяясь, в клочья разнесла корму космократора. Возникшая при этом вспышка на миг перекрыла даже сияние криптонового маяка. Натолкнувшееся на серьезное препятствие море жидкого огня на мгновение подалось назад, но потом снова начало расширяться, сворачивая переборки и сметая лестницы, как тончайшую паутину. Ударная волна схлопнула пост санитарного контроля, мгновенно развеяв безголовый труп Каплана, вырвалась в жилые помещения и расплескалась по всем уровням. Тяжко содрогаясь в предсмертной агонии, космократор начал разваливаться надвое.
Защищенные искуственными кораллами переборки рубки выстояли, погасив большую часть энергии взрыва. Но толчок все же получился настолько мощным, что Мигеля с чудовищной силой швырнуло на пульт. Ноги разведчика не выдержали такой перегрузки, и коленные суставы со страшным хрустом вывернулись в обратную сторону. Изменник Империи растянулся на полу, едва не потеряв сознание от боли. Ног он больше не чувствовал, зато прекрасно ощущал ребра, которые оказались сломаны и слева, и справа. Дышать было почти невозможно, боль от каждого вздоха пронизывала все тело, туманя разум.
Поврежденный изнутри катастрофическим взрывом, Бродяга Артур медленно разваливался на побагровевшие от нестерпимого жара куски. Тянущийся за ним, словно хвост кометы, шлейф темного пепла окрасился алыми сполохами криптонового маяка. Уцелела лишь ходовая рубка в черепе погибшего космократора, специально рассчитанная на массированные плазменные атаки, – получив мощный толчковый импульс от взрыва, она изменила первоначальную орбиту и начала по крутой параболе падать на звезду Трайдент.
Понтекорво попытался собрать волю в кулак и привычно утихомирить боль, но это ему не удалось. Сил уже не осталось – ни физических, ни моральных, и полковник, наконец, не выдержал и закричал. Дышать становилось все труднее, конечности похолодели – наваливался болевой шок. Пережив мощный приступ боли, от которого едва не остановилось сердце, Понтекорво неимоверным усилием воли все же взял себя в руки. Пол вокруг него был залит кровью – острые обломки кости, торчащие из переломанных ног, разорвали кожу, связки и несколько крупных сосудов. Глядя на расползающуюся под ним темную лужу, Мигель вдруг с ужасом понял, что наложить себе жгуты единственной оставшейся рукой никак не сможет. Собравшись с духом, он дотянулся до капитанского бластера и, содрогаясь от невообразимых мук, по очереди отстрелил себе обе ноги выше колена. Плазма прижгла сосуды, и кровотечение остановилось.
Без обеих ног и одной руки было трудно. Если честно, без них было просто невозможно. Как-то внезапно полковник осознал, что все в рубке сделано для неких загадочных гигантов, а не для нормальных людей – теперь он не мог дотянуться до пульта, не мог даже забраться в кресло, вдруг ставшее недоступно высоким. Упираясь обугленными обрубками ног и извиваясь всем телом, он куда-то пополз, с трудом подтягиваясь на одной руке. Ему отчего-то казалось неимоверно важным срочно добраться до угла рубки, но когда он забился в угол, то мгновенно забыл, для чего сюда стремился. Глубоко потрясенный обрушившимися на него нечеловеческими переживаниями и нестерпимой болью, мозг бывшего разведчика начал давать серьезные сбои.
Кровь из пробитой ребрами груди скапливалась в легких, у Понтекорво начался тяжелый кашель. Однако несмотря на это, бывший разведчик и несостоявшийся миллиардер, привалившись спиной к стене, вдруг зафыркал от едва сдерживаемого хохота.
– Разбогател… – давясь влажным кашлем и булькающим смехом, прохрипел он. – Ох и разбогател же! Твою ж мать… Па… памятник!..
Он продолжал неудержимо смеяться, даже когда от воздействия близкой звезды изменился гравитационный вектор и его снова перевалило на пульт, потревожив сломанные ребра. Ослепительно- голубая корона Трайдента бушевала все ближе, выбрасывая в пространство изогнутые протуберанцы. Уже через несколько суток обшивка рубки, перегретая потоком встречной лучистой энергии, начала пузыриться и расслаиваться. По псевдохитину поползли трещины, отчего он стал похож на поверхность подгоревшей печеной картофелины. Рубка Бродяги Артура с трупом имперского полковника внутри стремительно падала на звезду, оставляя за собой длинный туманный хвост, состоящий из выделяющихся из обшивки кристаллизованных газов. Колония искусственных кораллов, защитившая рубку от плазменного взрыва, не была способна долго выдерживать жесткое гамма-излучение звезды. Кораллы начали умирать. Еще через восемнадцать часов последний рубеж защиты пал, от жара и внутреннего давления рубка лопнула, впустив внутрь холод космического пространства, и продолжила свое затяжное падение в жерло исполинского звездного вулкана.
Эпилог
Резиденция имперской разведки во многом напоминала арагонскую: такое же уединенное место в стороне от столицы, высокие стены, защищенный КПП, обширная лужайка перед главным корпусом, из которой торчали выходы вентиляционных шахт бункера. Даже посадочная площадка располагалась почти в том же месте, что и во владениях покойного главы арагонской контрразведки. Разумеется, комплекс зданий Управления Имперской Безопасности значительно превосходил арагонские с архитектурной точки зрения. Но Купер, глядя в окошко снижающегося птерофлаера, все равно ощутил неприятный оттенок дежавю.
Дактиль мягко коснулся покрытия посадочной площадки и сложил крылья. Купер выбрался из салона и направился к порученцу Кройфа, который терпеливо ждал его у ворот.
– Гражданин прим-сержант! – поприветствовал офицер Фреда, вскинув руку к бровям.
– Гражданин майор, – Фред коротким взмахом руки ответил на приветствие.
– Гражданин генерал ожидает вас.
Купер последовал за провожатым. Гражданин генерал, значит. Нет, понятно, конечно, что в результате этой операции повысили не его одного. У старины Алана с самого начала был непосредственный интерес в этом деле.
Впрочем, новое место в армейской иерархии Метрополии волновало Фреда куда меньше, нежели мотив его приглашения в резиденцию руководителя оперативного отдела Управления Имперской Безопасности. Выразить личную благодарность Кройф мог как угодно, хоть по каналу связи, хоть служебным письмом, хоть официальным приемом в Адмиралтействе. Однако он решил пригласить новоиспеченного прим-сержанта на личную встречу. Для каких целей? Купер не мог сказать наверняка, хотя и догадывался. Но в любом случае следует воспользоваться удобной возможностью и выяснить, наконец, почему молчит Лара. Сразу после эвакуации с Трайдента ее поместили в госпиталь разведслужбы, и она больше ни разу не дала о себе знать. Прошла уже неделя, но Купер не смог узнать о ней ничего вразумительного, и это уже начинало его тревожить. Почему подруга сама не вышла на связь? Конечно, госпиталь разведслужбы – место секретное, но не настолько же, чтобы оттуда невозможно было позвонить… Было бы желание. Но вот было ли оно у Лары после падения в шахту лифта на Бродяге Артуре – вопрос открытый. И этот вопрос, честно говоря, волновал Фреда гораздо больше, чем продвижение по служебной лестнице. С другой стороны, о состоянии Лары он не имел ни малейшего представления. То, что она оставалась в сознании на момент старта челнока, еще ничего не значило. Она упала с высоты трех палубных уровней, не успев сгруппироваться. По его вине, кстати. После такого можно навсегда остаться инвалидом, даже с учетом квалификации имперских врачей…
Оба предполагаемых варианта Купера не устраивали. Но все же лучше знать правду, чем теряться в
