Все задумчиво помолчали.
– Ну и пожалуйста, – сказал наконец Леопольд. – Сейчас выпускают замечательные кремы от солнца.
– Подумай хорошенько, – сказала мамочка. – Я могу одновременно с тобой завести ребенка традиционным способом, буду воспитывать сразу двоих. Тогда получится, что у меня семеро.
– Кошмар какой-то, – сказала я. – Так когда мы все-таки уезжаем?
Мы совсем забыли про Фреда – он стоял у входной двери, зажав в кулаке ручку, которая снова отвалилась.
– Может, мне тоже с вами поехать? – сказал он.
– Я же тебе говорила, – сказала я, – что тебе нельзя с нами ехать.
– А я тебе в который раз говорю: жених твоей матери очень опасен. Я вам и половины всего не рассказал. Вы еще обрадуетесь, что я с вами поехал.
– Если хочет, пусть едет, – сказала мамочка. – Если он тебе не нужен, я возьму его себе. Да и вообще, лучше ехать на двух машинах.
– Я, скорее всего, присоединюсь к вам попозже, – сказал он. – Мне еще нужно подать рапорт о переводе. Пусть хоть у одного из нас будет постоянный заработок.
– Ты не один из нас! – сказала я.
– Не обращай на нее внимания, – сказала мамочка. – Я считаю тебя одним из нас. Здесь только мое мнение имеет значение.
– Господи! – сказал Леопольд. – Нельзя так воспитывать ребенка!
– Какого ребенка? – спросила я.
– Меня! – ответил Леопольд. – Похоже, все забыли, что я ребенок. Детям нужны порядок, стабильность и обилие материальных благ.
– С полицейским в доме стабильность гарантирована, – сказала мамочка. – Разве нет?
– Откуда мне знать? – сказал Леопольд. – А они не разбрасывают где попало заряженные пистолеты?
– Нет! – твердо ответил Фред. – Я никогда не разбрасываю где попало заряженные пистолеты, особенно если в доме дети. Если захочешь, в Калифорнии мы с тобой запишемся в стрелковый клуб, я тебя всему научу.
– Круто, – сказал Пирс, выходя из кухни с тарелкой политой кетчупом яичницы.
– Ой, как я ненавижу пистолеты, – сказала мамочка. – Обещай, что будешь хранить их в запертом чемодане под вашей с Мод кроватью.
– Как я могу хранить их в запертом чемодане? – сказал Фред. – А если в дом полезет грабитель? А если вашего жениха выпустят? У меня не будет времени искать ключ или вспоминать шифр. Оружие всегда должно быть наготове.
Теодор посерел.
– В таком случае лучше вам с Мод жить отдельно.
– Что такое, Теодор? – сказала мамочка. – У тебя дурное предчувствие?
– Да, – сказал Теодор. – Смутное.
– Я сниму квартиру поблизости, – сказал Фред едва слышно. – Знаете, у меня у самого в жизни все было не так легко и просто. Я ведь рос не зная родительской ласки.
– Какой ужас! – сказала мамочка. – Ты что, из неблагополучной семьи?
Фред кивнул.
– Мы этого не знали, но у отца в соседнем городе была другая семья. А когда все выяснилось, он нам сказал, что та семья гораздо лучше нашей.
– Это не неблагополучная семья, – сказала мамочка.
– Почему это? – расстроился Фред.
– Ну что в ней неблагополучного? – сказала мамочка. – Мать у тебя была? Была. Отец был? Был. Братья, сестры, крыша над головой, образование? Подростком баловался спиртным и наркотиками?
– Да, но…
– Вполне благополучная семья, – сказала мамочка.
– Как вы не понимаете! У него в соседнем городе была другая семья, о которой мы даже не подозревали, и эта семья была ему гораздо милее. Он тратил на них больше денег. И джинсы у них были лучше.
– Случаи убийства были? Инцест? Самоубийства? Побоища? Сексуальные надругательства? Нет? В таком случае дело закрыто.
– Как хотите, – сказал Фред разочарованно и, так и держа в руке дверную ручку, плюхнулся в кресло- качалку.
– По-моему, тебе пора везти щенков домой, – сказала я. – Надо их устроить на новом месте. Только учти, они везде писают, а по ночам непрерывно скулят.
Он попытался встать, но кресло завалилось набок.
– Я не хотел! – сказал Фред сдавленным голосом.
– Все в этом доме разваливается, – сказала мамочка. – Мод, помоги ему. Он же твой парень.
– Никакой он не мой парень! У меня совсем другие планы. Я не такая, как вы с Мариэттой, и на первых попавшихся мужиков не бросаюсь.
– Как ты несправедлива! – сказала мамочка. – Ты же знаешь, как плохо в здешних местах с кавалерами. Я всегда вела себя безупречно. Можно сказать, в жизни почти ни одного мужчины не видела.
– Это потому, что свет не зажигала, – буркнул Теодор.
– Отец пресекал все мои попытки завести роман, – продолжала она, не обращая внимания на Тео. – Может, мне лесбиянкой стать? Как вы думаете, это даст мне большую свободу выбора?
Пирс подошел к Фреду и помог ему выбраться из кресла-качалки. Потом они вдвоем установили его на место.
– Похоже, ты его сломал, – сказала я Фреду.
– Не обращай внимания, – сказал Теодор. – Это кресло всегда переворачивается, когда на него садятся гости. Без тренировки равновесия не удержишь.
Фред, хромая, подошел к столу.
– Бедняжка! – сказала мамочка. – Сильно ударился?
– Мам, ты правда решила стать лесбиянкой? – спросила я.
– Не знаю. Надо подумать. Если подвернется подходящая пара… Не могу же я все время быть одна! Похоже, теперь мужчины будут интересоваться только тобой и Мариэттой.
– Мамуля, ты еще вполне ничего! – сказала я. – Зачем, например, старику мы с Мариэттой, если рядом есть женщина его возраста?
– Мод, неужели я так ничему тебя и не научила? – сказала мамочка.
– Знаете, я вроде что-то потянул, – сказал Фред, потирая шею. – Надеюсь, хоть кресло не сломал?
– Похоже, сломал, – сказала я.
– Оно уже несколько месяцев сломано! – сказала мамочка. – Зачем ты мучаешь этого несчастного?
– Я, наверное, смогу его починить, – сказал Пирс.
– Ты все только обещаешь, – вздохнула мамочка, – и ничего не делаешь.
– Я был занят много чем другим! Знаешь, пожалуй, я предпочел бы жить собственной жизнью, а не нести на своих плечах ответственность, к которой я не готов.
– Бог мой! – сказала я. – Так длинно ты давно не говорил! Я и не думала, что у тебя так наболело.
– Ну что я могу поделать? – сказала мамочка. – Ты вынуждаешь меня чувствовать себя виноватой. Нам всем надо нести свой крест. Благодарите Бога, что ни один из ваших отцов здесь не околачивается. Вам никто из них не нравился. Разве не замечательно, что мы сами себе хозяева? Да, конечно, нам бывает нелегко, но…
Фред сидел за столом и потирал ушибленные члены.
– Я разорвал о кресло брюки, – сказал он. – Черт, а который сейчас час? Мне надо отвезти домой щенков, переодеться и идти на работу. У меня дежурство с четырех до полуночи, а Гарри любит, чтобы мы приходили по крайней мере на час раньше.
