— я…
— Я испытываю к тебе сильное чувство. Оно осложняет мою работу, но я как-нибудь переживу. Не забудь, Рипли, ты только часть происходящего. Я все равно буду работать либо с тобой, либо без тебя. Выбирай.
— Я не хочу, чтобы меня использовали.
— А я не хочу быть жертвой твоих эмоциональных вспышек.
Он был прав, чертовски прав, и Рипли заколебалась.
— Я не желаю быть экспонатом кунсткамеры.
— Рипли… — Тон Мака смягчился. — Ты не экспонат. Ты чудо.
— Чудом я тоже не желаю быть. Неужели ты не можешь это понять?
— Могу. Я прекрасно знаю, что испытывает человек, на которого смотрят как на экспонат, как на чудо или на то и другое одновременно. Что мне тебе сказать? Ты такая, как есть, и другой быть не можешь.
Гнев исчез. Исчез бесследно. Мак ничего не выспрашивал, потому что и так все знал. По собственному опыту.
— Знаешь, я боялась, что ты не поймешь, и, кажется, напрасно. Потому что большой мозг — это тоже что-то вроде магии и вызывает любопытство. И как ты себя чувствуешь? — спросила она. — Как ты умудряешься сохранять душевное равновесие, черт побери?
— Я не… Замолчи, Люси! — Мак, все еще не отпускавший Рипли, вздрогнул, когда зажатая между ними собака громко залаяла. Он поднял глаза и увидел то, что привлекло внимание Люси.
Женщина стояла на берегу, как и прежде. И смотрела на них. В лунном свете ее лицо казалось бледным; темные волосы растрепались на ветеру. Ее глаза горели в ночи, ярко-зеленые и очень грустные.
Пенный прибой разбивался о ее ноги, но она не чувствовала ни холода, ни сырости. Просто стояла, ждала и горько плакала.
— Ты видишь ее, — прошептал Мак.
— Я вижу ее всю свою жизнь. — Рипли, внезапно ощутившая усталость, шагнула в сторону, потому что шагнуть к Маку было слишком легко, пугающе легко. — Когда я приму решение, то дам тебе знать. Прошу прощения за то, что грубила тебе и говорила гадости. Но сейчас… мне хотелось бы остаться одной.
— Я провожу тебя.
— Нет. Спасибо, но не надо. Пойдем, Люси. Мак остался стоять на месте. Между двумя женщинами, каждая из которых манила его к себе.
Нелл было странно стучать в дверь дома, в котором она когда-то жила. В глубине души она продолжала считать желтый коттедж своим.
В белом калифорнийском дворце она жила намного дольше, но никогда не считала его своим. Он был тюрьмой, из которой она сбежала, рискуя жизнью.
А маленький коттедж на краю рощи был ее домом всего несколько месяцев, но подарил Нелл несколько самых счастливых минут в ее жизни.
То был ее первый дом, место, где она впервые ощутила покой и почувствовала себя сильной, место, где они с Заком полюбили друг друга.
Даже пережитый здесь ужас и пролитая кровь не могли испортить чувство, которое вызывал в ней маленький желтый коттедж с его кукольными комнатками.
Она все же постучала и вежливо подождала на крыльце, пока Мак откроет дверь.
Он как-то рассеянно взглянул на нее, небритый, волосы растрепаны и торчат в разные стороны, одним словом, вид престранный.
— Прошу прощения. Я разбудила вас?
— Что? Нет. Я давно встал. Гм-м… — Он провел рукой по волосам, взлохматив их еще сильнее. «Что она здесь делает? Разве они договорились о встрече? Черт побери, сколько сейчас времени?» — Извините. Я что-то… Входите.
Нелл заглянула в комнату и увидела гору оборудования. Горели лампочки, что-то громко жужжало.
— Должно быть, вы работали. Не буду отвлекать вас. Я только хотела принести вам немного вчерашнего десерта. Вы его пропустили. А жаль.
— Десерта? Ах да… Спасибо. Проходите.
— Вообще-то я шла на работу, так что… — Видя, что обращается к спине Мака, Нелл пожала плечами, вошла и закрыла за собой дверь. — Может быть, оставить его на кухне?
— Да, да… Стоп, стоп! — Он поднял руку, призывая к тишине, и продолжал делать заметки другой, глядя на распечатку, которая заставила Нелл вспомнить о сейсмографе.
Спустя несколько секунд Мак снова посмотрел на нее и широко улыбнулся:
— Вы испускаете искры, верно?
— Что? Какие искры?
— Как только вы вошли в дом, показания приборов тут же изменились.
— В самом деле? — Пораженная Нелл подошла ближе и поняла, что расстояние роли не играет: она все равно вряд ли что-нибудь поймет.
— С Рипли все по-другому, — продолжил Мак. — При ней приборы зашкаливает. Никогда не знаешь, чего ждать. Но вы человек надежный.
Она надула губы.
— Это ужасно скучно.
— Напротив. — Мак взял у нее тарелку и снял бумагу, прикрывавшую кусок пирога. Посыпались крошки. — С вами уютно. Вы — женщина, которая нашла свое место в жизни и радуется ему. Прошу прощения, что вчера испортил вам обед.
— Ничего вы не испортили. Если хотите съесть пирог сейчас, то, может быть, дать вам вилку?
Нелл пошла на кухню, Мак последовал за ней. Нелл выдвинула нужный ящик и вынула оттуда вилку.
— А вам не… Простите.
— Не страшно ли мне здесь? — закончила Нелл его фразу и протянула ему вилку. — Нет. Этот дом чист. Я сама очистила его. Мне нужно было сделать это самостоятельно.
— Очень уютно… Шерифу Тодду сильно повезло.
— Да уж… Садитесь, Мак. У меня есть десять минут. Сварить вам кофе?
— Ну… — Мак посмотрел на пирог. Завтракал он или нет? Впрочем, какая разница? — Конечно.
— Вы сказали, что с Рипли все по-другому, — сказала Нелл, отмеряя порошок. Жидкость, которая была в кофейнике, выглядела так же ужасно, как и пахла. Нелл вылила ее в раковину. — Вы правы. Я не знаю причины; Рипли никогда не говорит об этом. Но даже если бы я знала причину, то промолчала бы. Это ее дело… Она моя золовка, поэтому я хочу спросить прямо: ваш интерес к ней вызван только работой?
— Нет. — Он заерзал на месте, пытаясь сесть поудобнее. Мак привык задавать вопросы, а не отвечать на них. — Честно говоря, мне возможно, а ей наверняка было бы легче, если бы она не имела отношения к моей работе. Но она имеет к ней отношение. Как она себя чувствовала вчера вечером, когда вернулась?
— Она больше не сердилась. Была не в своей тарелке, но не сердилась. Кстати, хочу вам кое в чем признаться… Я готовилась ко вчерашнему вечеру.
— Вы имеете в виду розовые свечи, розовый кварц, веточки розмарина и все остальное? — Мак тут же успокоился и сунул в рот очередной кусок пирога. — Я заметил.
— От вас не скроешься. — Раздосадованная Нелл достала кружку. — Но никакого колдовства не было.
— И очень хорошо, — сказал он с полным ртом. — Но за мысль об этом спасибо. Я рад, что вы сочли меня достойным Рипли.
— Вы смеетесь надо мной?
— Ничуть. Я огорчил ее вчера вечером и жалею об этом. Но нам придется заключить перемирие. Она останется такой, как есть. А я буду продолжать делать свое дело.
Нелл рассматривала его, склонив голову набок.
— Знаете, если бы вы торопили события, ее не потянуло бы к вам. Во всяком случае, ваши отношения не были бы продолжительными.
