вокруг. Смотри, какая красота».
По забору, ограждавшему поле, засеянное соей, вилась цветущая жимолость, распространяя чудесный аромат. Грейс сорвала один цветок для Обри, затем они остановились посмотреть на черепаху, греющуюся на обочине. Девочка весело засмеялась, когда дотронулась до панциря, и черепаха тут уже убрала головку.
Все было бы хорошо, только когда они шли вдоль болота, граничившего с владениями Куинов, Грейс уже еле тащила дочку.
– Малышка, может, ты пойдешь сама?
– Устала, – промурлыкала Обри и крепче обхватила Грейс за шею.
– Хорошо. Мы уже почти пришли.
«И тебе давно пора спать», – подумала Грейс. Каждый день после обеда Обри засыпала, а ровно через два часа просыпалась свеженькая, веселенькая и готовая к новым играм.
Когда Грейс поднималась по ступенькам веранды Куинов, Обри уже крепко спала, положив голову на ее плечо.
Грейс уложила дочку на диван в гостиной и поспешила наверх. Первым делом надо собрать постельное белье. Загрузив в стиральную машину первую партию, она позвонила механику, который делал все возможное и невозможное, чтобы поддерживать жизнь в ее драндулете, затем снова бросилась наверх, чтобы застелить чистыми простынями четыре кровати. Затем она занялась ванной комнатой второго этажа. Чтобы не бегать вверх-вниз-, на каждом этаже она держала все необходимые химикаты. Вскоре в ванной был наведен порядок, краны сверкали.
Последняя уборка перед возвращением Кэма и Анны, но где-то по дороге от сломанной машины до дома Куинов Грейс решила, что обязательно заглянет сюда навести окончательный блеск.
Анна наверняка обратит внимание на чистоту и разные приятные мелочи.., и поймет, что помощница в доме ей необходима. Грейс уже решила поставить цветы в главной спальне, развесить в ванной лучшие полотенца, наполнить свежими фруктами вазу на кухонном столе… Надо только оставить записку Филипу, чтобы он не забыл купить фрукты.
Грейс сбежала вниз, взглянула на спящую дочку, сложила мокрое белье в корзину, загрузила вторую партию.
…И надо будет выкроить время, чтобы постирать и выгладить шторы, натереть полы.
Мысленно составляя список необходимых дел, Грейс развешивала белье, и постепенно привычные простые движения сделали свое дело: она потихоньку успокаивалась. Все будет хорошо. Все уладится. Как- нибудь уладится.
Грейс неожиданно покачнулась. Она тряхнула головой, надеясь освободиться от пелены, заволакивающей мозг. Усталость нахлынула неожиданно, как удар в челюсть. Конечно, она спала всего пять часов, а потом вертелась, не присев.., сколько? Семь часов. И впереди еще двенадцать. Ей просто необходима передышка. Десять минут. Всего десять. И она сможет крутиться дальше. Она просто растянется прямо здесь на траве, поспит десять минут и успеет убрать кухню до пробуждения Обри.
Этан возвращался домой из порта. Он сократил свой рабочий день в заливе, решив, что Джим с сыном и без него проверят ловушки на Покомо-ке, а поскольку и от Сета он освободился, отправив его к Дэнни и Биллу, можно будет наскоро перекусить и провести несколько лишних часов на верфи. Он закончит кокпит, может быть, возьмется за крышу каюты. Чем больше он успеет, тем быстрее Кэм начнет внутреннюю отделку.
Увидев на дороге машину Грейс, Этан притормозил, свернул на обочину и только покачал головой, заглянув под открытый капот. Чертова колымага держится на одном честном слове. Грейс не должна ездить на таком ненадежном драндулете. Что, если машина откажет посреди ночи, когда Грейс возвращается из паба? Страшно даже думать об этом.
Этан внимательнее взглянул на мотор. Радиатор безнадежен, и, если Грейс тешит себя мыслью о ремонте, придется ее отговорить. Она не имеет права ездить на такой развалине, тем более с ребенком.
Он найдет Грейс приличную подержанную машину, приведет ее в порядок.., или попросит Кэма. Кэм разбирается в машинах не хуже, чем Мидас в золоте.
Этан опомнился и отступил на пару шагов. О чем он думает, черт побери? С чего это так раскипятился? Это его не касается. Нет, касается. Грейс – его друг, и его тревога вполне обоснована. Должен же кто-то заботиться о ней.., как бы решительно ни отстаивала она свою самостоятельность.
Хорошее настроение улетучилось, а когда Этан подъехал к дому, он был мрачнее тучи и чуть не хлопнул со злости входной дверью, но тут увидел спящую на диване Обри. Он придержал дверь и тихонько подошел к малышке.
Как можно хмуриться, глядя на этот крохотный кулачок на подушке, на съехавший с золотистого локона и оттого еще более трогательный синий бант, наверняка еще утром завязанный Грейс.
Хорошо, что он не разбудил девочку, и, дай бог, она не проснется, пока он не найдет ее упрямую мать и не сделает ей строгое внушение.
Этан прислушался и решил, что наверху Грейс нет. Слишком тихо. Он прошел в кухню. Судя по остаткам завтрака, Грейс еще не добралась с уборкой до кухни, но стиральная машина гудела, а во дворе развевалось на ветру чистое белье.
Он вышел через черный ход, сразу увидел ее и испугался до смерти. Грейс неподвижно лежала на траве, и картины одна страшнее другой замелькали в его мозгу.
Этан в панике подскочил к ней и с облегчением понял, что она не потеряла сознание, а просто спит. Свернулась калачиком, точно как ее дочка. Сжатый кулак у щеки, ровное глубокое дыхание.
Только его колени еще дрожали, и Этан опустился на землю, дожидаясь, пока успокоится бешеное биение сердца. Он сидел, прислушиваясь к хлопанью белья на веревке, к тихому плеску волн, шуршанию травы, к беззаботному пению птиц и недоумевал, что же ему делать с Грейс.
В конце концов он просто встал, наклонился и подхватил ее на руки.
Грейс зашевелилась, прижалась к нему, и кровь быстрее помчалась по его жилам.
– Этан, – прошептала она, утыкаясь лицом в его шею и возбуждая самые чувственные фантазии. Еще немного, и он бросится на траву вместе с нею, на согретую солнцем траву… – Этан… – снова сказала она, не открывая глаз. Ее пальцы легко пробежали по его плечу, но он вздрогнул, словно от удара. Желание, жаркое, неконтролируемое желание охватило его. – Этан!
Только на этот раз она взвизгнула, резко подняла голову и уставилась на него широко распахнутыми глазами, еще подернутыми сонной дымкой. Ее губы, чертовски соблазнительные губы округлились, на щеках вспыхнул румянец.
– Что? Что случилось? – еле выдавила она, разрываясь между вожделением и смущением.
– Если ты хотела отдохнуть, то могла прилечь рядом с Обри. – Этан знал, что говорит слишком резко, но ничего не мог с собой поделать. Желание острыми когтями сжало его горло.
– Я только…
– Я увидел тебя, лежащую на земле, и решил, что ты потеряла сознание или случилось что-то еще. Ну, не знаю, что я подумал, только ты отняла у меня десять лет жизни.
– Я просто хотела отдохнуть минутку. Обри спала, и я… Обри! Я должна взглянуть, как там Обри.
– С ней все в порядке, она сладко спит. Но где твой здравый смысл? Могла бы поспать по-человечески, на диване.
– Я прихожу сюда не спать.
– Но ты спала.
– Всего минутку.
– Тебе нужно гораздо больше, чем минутка.
– Нет. Просто сегодня столько всего случилось, столько сложностей… У меня устали мозги.
Он едва сдержал смех и, остановившись посреди кухни, посмотрел ей в глаза.
– Только мозги?
– Да. – И эти несчастные мозги не только не отдохнули, но полностью отключились. – Этан, отпусти меня.
Он не спешил выполнить ее просьбу.
