сексуальность, решила Грейс, стараясь не пялиться уж слишком откровенно. А эти туфли.., такие красивые, и кожа кажется такой мягкой… Пальцы Грейс стыдливо поджались в поношенных кроссовках.
– Стирка тоже почти закончена. Полотенца в сушилке. Я не знала, куда ты захочешь положить свои вещи, поэтому сложила все на кровати в комнате.
– Большое спасибо. Так трудно снова войти в колею даже после недолгого отсутствия. Две недели кажутся вечностью. – Анна оборвала себя. У нее никогда не было домработницы, и она совершенно не представляла, как себя вести. – Я разберусь. Хочешь выпить чего-нибудь холодного?
– Нет, спасибо. Нет. Я должна поскорее закончить и перестать болтаться у тебя под ногами.
«Любопытно», – подумала Анна, не в силах припомнить, видела ли когда-либо Грейс взвинченной или недружелюбной. Хотя они не так уж хорошо знают друг друга… Ладно. Так или иначе, но необходимо прояснить ситуацию.
– Грейс, если у тебя есть время, я хотела бы с тобой поговорить.
– Да-да. – Рука Грейс нервно заметалась по трубе пылесоса. – Конечно. Обри, я иду в кухню с миссис Куин.
– И я1 – Обри соскочила с кресла и бросилась в кухню. Когда туда вошли женщины, она уже лежала на полу, раскрашивая жирафа в красный цвет.
– Наш любимый цвет на этой неделе. – Грейс автоматически прошла к холодильнику и достала кувшин с приготовленным ею лимонадом. – Обри не бросает карандаш, пока он не сотрется, и только тогда переходит к другому.
Грейс открыла шкафчик, протянула руку к стакану и замерла.
– О, прости. Я не подумала.
– О чем?
– Распоряжаюсь тут, как хозяйка. «Ага, – подумала Анна, – вот в чем проблема. Две женщины – один дом. Не она одна испытывает неловкость».
Анна вынула из пакета спелый помидор, внимательно его осмотрела и положила на рабочий стол. Будущим летом она обязательно попробует вырастить свои собственные.
– Знаешь, что мне понравилось, как только я вошла в эту кухню? Здесь сразу же чувствуешь себя как дома. Я бы не хотела, чтобы это изменилось.
Анна продолжала выгружать на стол купленные овощи.
Когда рядом со сладким перцем появился пакетик грибов, Грейс чуть не сказала, что Этан не любит грибы, но вовремя спохватилась.
– Теперь это твой дом. Ты, наверное, захочешь все переделать по-своему.
– Не буду спорить. Я подумывала о кое-каких изменениях. Ты не нальешь лимонад? У меня уже слюнки текут.
«Изменения. Вот оно, начинается», – с горечью подумала Грейс, наливая лимонад в два стакана и в пластмассовую чашечку для Обри.
– Иди сюда, малышка, только не расплескай.
– Ты не хочешь спросить меня, какие изменения? – удивилась Анна.
– У меня нет на это права.
– С каких это пор мы заговорили о правах? Услышав раздраженный тон Анны, Грейс вскинула голову.
– Я работаю на тебя.., во всяком случае, пока.
– Если ты собираешься заявить об уходе, то точно испортишь мне настроение, и не на один день. Мне плевать на болтовню об эмансипации. Не успею я остаться в этом доме одна с четырьмя мужиками, как на меня скинут девяносто процентов домашних дел. Может, не сразу. – Анна зашагала туда-сюда по кухне. – Но именно этим все закончится. И никто не вспомнит, что я работаю полный рабочий день. Кэм ненавидит домашнюю работу и сделает все, что угодно, лишь бы улизнуть от нее. Этан достаточно аккуратен, но, чтобы заставить его что-то сделать, его сначала надо поймать. А Сет, ну, Сету десять лет, и этим все сказано. Филип бывает здесь только в выходные, и легко предугадать его главный козырь: «Не я тут пачкал, не мне и убирать». Анна резко развернулась:
– Ты все еще собираешься сказать мне, что уходишь?
Грейс опешила. Она впервые видела Анну в ярости и не могла не признать: зрелище – впечатляющее.
– Ты заговорила об изменениях, и я решила, что ты хочешь меня уволить.
– Я бы хотела сменить обивку на диване и сделать новые подушки, – нетерпеливо сказала Анна, – а не потерять человека, от которого, как я прекрасно понимаю, зависит мое душевное здоровье. Неужели ты думаешь, что я не знаю, кто позаботился о том, чтобы я не вернулась в дом, полный немытой посуды и грязного белья? Я что, по-твоему, похожа на идиотку?
– Нет. Я… – Грейс вздохнула с облегчением. – Я из кожи вон лезла, чтобы ты заметила.
– Ну, ладно. – Анна с теплотой посмотрела на нее. – Почему бы нам не присесть и не начать сначала?
– С удовольствием. Прости меня.
– За что?
– За все гадости, что я думала о тебе в последние дни. – Грейс улыбнулась во весь рот. – Я забыла, как сильно ты мне нравишься.
– Грейс, я здесь в подавляющем меньшинстве, и мне просто необходима чья-то помощь. Я не знаю точно, как Куины привыкли жить, и, поскольку я здесь чужая…
Грейс в изумлении раскрыла рот.
– Ты не чужая. Ты жена Кэма.
– А ты была частью его жизни, частью жизни их всех гораздо дольше. – Увидев, что Грейс собирается что-то возразить, Анна подняла руки. – Ладно, сдаюсь. Давай проясним все до конца и забудем. Делай все, что делала до сих пор, и я буду счастлива. И благодарна тебе, поскольку смогу сосредоточиться на своем браке, на Сете и на своей работе. Мы все прояснили?
– Да.
– И поскольку я чувствую, что ты добрый и чуткий человек, признаюсь: я нуждаюсь в тебе гораздо больше, чем ты – во мне. Так что я сдаюсь на твою милость.
Грейс засмеялась, и на ее щеках появились ямочки.
– Мне почему-то кажется, что для тебя нет ничего невозможного.
– Может быть, но клянусь, я не желаю быть волшебницей. Грейс, не оставляй меня без поддержки. Одной мне не справиться со всеми этими мужчинами.
Грейс помолчала, задумчиво покусывая губу.
– Если ты собираешься переобить диван в гостиной, придется сменить шторы.
– Я тоже так думаю.
Женщины были довольны, что их мнения совпадают.
– Мама! Хочу писать!
Грейс вскочила и подхватила на руки отчаянно прыгавшую на одной ножке Обри.
– Мы сейчас вернемся.
Анна рассмеялась, закатала рукава и взялась за свой фирменный соус. Приготовление любимых блюд всегда успокаивало ее. И доставляло удовольствие, тем более сейчас, когда она не сомневалась, что делает еще один шаг в деле покорения Куинов. И ей явно удалось подружиться с Грейс.
Анна всегда мечтала о дружеских отношениях с соседями – преимуществе маленьких городков и тесных общин на окраинах больших городов, таких, как итальянский район Питтсбурга, где она выросла. Одна из причин, почему ей не нравился Вашингтон – недостаток общения с окружавшими ее людьми. Вроде они есть, и в то же время ощущаешь почти полный вакуум.
И вот теперь она подружилась с женщиной, которой искренне восхищалась.
Когда Грейс и Обри вернулись в комнату, Анна улыбнулась.
– Столько кошмаров слышишь от родителей, приучающих детей к горшку.
– Ну, удачи и неудачи чередуются. – Грейс чмокнула Обри и опустила ее на пол. – Обри у нас хорошая девочка, правда, малышка?
