Темная Прага
Je cherche le soleil
Au milieu de la nuit[1]
20 сентября 1888 года
Вечер давно опустился на улицы Праги, погрузив их в темноту. Окна шикарных домов в старом квартале зажглись, и город стал похож на ожившую раскрашенную открытку. Вечер — пора светских раутов, балов и приемов в высшем обществе. Отовсюду слышалась речь на смеси европейских языков: немецкого, английского, французского, и даже чешского, хотя последний был непопулярен в этом аристократическом квартале. Голоса заглушал оркестр, который погрузил весь район в пучину вальса, закружив в его калейдоскопе людей, событий и времени. Одна лишь атмосфера этого сказочного города оставалась нетронутой — таинственная, манящая и немного пугающая.
Вечер сменился ночью. Еще ярче зажглись на небе звезды, выплыла из-за туч полная луна, а свет в окнах домов погас. В то время как простые люди уже спали, экипажи только развозили господ по их домам и загородным поместьям.
Одна из таких карет ехала по набережной Влтавы. Она была украшена позолоченным гербом старинного рода, находящемся в прямом родстве с немецкой королевской фамилией Гогенцоллернов, и принадлежала герцогу Фридриху фон Валленштайну.
Он ехал со своей любовницей, будущей женой и просто любимой женщиной в ее поместье, находящееся в пригороде Праги, в нескольких километрах от города. Это была молодая иностранка, недавно получившая наследство от своей дальней родственницы и переехавшая жить в Прагу. Как говорила она сама, переехать в самое сердце Европы ее заставило небогатое положение их семьи в Англии, в то время как здесь ее ждало собственное поместье и безбедное существование. Впрочем, какие бы мотивы не двигали девушкой, Фридрих был крайне рад, что она оказалась в Праге — ведь как бы иначе он смог с ней познакомиться? И не только познакомиться, но и влюбиться, как мальчишка, лишь однажды завидев ее на балу месяц назад!
Сначала он имел неосторожность принять Анну за даму полусвета, которая ищет себе богатого покровителя, но, к счастью, он ошибся; она происходила из древней, хоть и обедневшей сейчас фамилии, и даже имела дворянский титул. Хоть все это и стало известно лишь от самой Анны, у Фридриха не было на этот счет ни малейших сомнений.
Что привлекало его в этой женщине?.. Герцог не мог дать однозначного ответа. В тот день она показалась Фридриху несчастной и одинокой, будто случайно попавшей на светский бал, и совершенно чужой среди собравшихся людей.
Он смотрел на нее с любовью: милые черты лица, большие печальные глаза на светлой, почти белой коже, темные вьющиеся волосы уложены в аккуратный пучок — такая элегантная, хрупкая, невесомая, что сильно ее отличало от немецких или чешских барышень.
Хотелось обнять ее, прижать к сердцу, согреть, развеять то одиночество, в котором она прибывала, даже окруженная толпой.
— Как тебе сегодняшний вечер, Liebchen? — спросил Фридрих и взял Анну за руку. Под тонким шелком перчатки он ощутил ледяной холод.
Анна выглядела крайне усталой и измученной, темные круги запали под глазами, она была бледна как никогда, и вряд ли сегодняшний бал у фрау Гроссман доставил ей хоть малейшее довольствие, но девушка мило улыбнулась и ответила, что все было замечательно. Анна обманывала саму себя — все было совсем не так.
Она откинулась на мягкую бархатную подушку и закрыла глаза. Скоро, скоро ее жизнь изменится. Хотя бы немного. Она выйдет замуж за Фридриха. Человека, которого любит, а если и не любит, то очень уважает. Что будет дальше, она не знала.
Сейчас, как всякая невеста, она была занята такими вещами, как составление праздничного меню, подготовка свадебного платья и прочими мелочами, которые для невесты становятся самым главным в жизни. Это была одна сторона ее жизни. О другой она предпочитала не думать.
О ней и не нужно было думать, — она сама напоминала о себе.
Карета подъехала к воротам поместья Анны — небольшой усадьбе с домом в классическом стиле, построенным около века назад. Если раньше оно являлось отражением своего времени и соответствовало статусу владельцев, ведь покойный лорд Сэнж и его жена были дипломатами из Британской империи и служили в богемской провинции Австрии, то сейчас поместье находилось в запустении. Ничто не указывало на то, что здесь живут люди, разве что проникающий иногда из-за плотных штор свет свечей, да раздающееся порой из конюшни ржание лошадей. Даже газовое освещение еще не добралось до этого предместья Праги, и дом освещался по старинке, свечами. Двор и сад были заброшены, у хозяйки не было времени, сил и желания заниматься ими. Никто теперь, как в былые времена, не выходил гулять в сад ранним утром, а раньше эти прогулки были обязательным и любимым ритуалом леди Сэнж — и парк тогда был ухожен по английской моде, и в клумбах постоянно, до самой зимы, росли цветы.
Слуга заторопился открыть резные створки ворот, и карета проехала во двор, к самому крыльцу. Фридрих помог Анне спуститься с высокой подножки. Они направились в дом; едва передвигая ноги от бессилия, Анна прошла внутрь, закрыв за собой тяжелую дубовую дверь. Все плыло перед глазами, и девушка с трудом отдавала себе отчет, где находится.
В сознании девушки билась лишь одна мысль, заглушая все остальные. Нет, не мысль, инстинкт. Кровь, кровь… кровь!
«Потом, только не сейчас», — уговаривала она себя.
Анна считала, что за двести лет уже научилась справляться с собой, сдерживать голод. Она ошибалась. Просто раньше под рукой всегда находился кто-то, чью жизнь можно было принять, лишь бы продлить свое существование. Что бы Анна не пыталась доказать самой себе, она не была простым человеком. Она была вампиром.
Если бы ей самой еще недавно, пару веков назад, сказали бы об их существовании, девушка бы просто не поверила. Потому что это было невозможно, глупо и абсурдно. Вампиры могут существовать только в сказках, им там самое место, чтобы пугать детей или суеверных крестьян. В девятнадцатом веке предание настолько проникло в художественную литературу, что никто и не рассматривал его иначе, как легенду. В эпоху технического прогресса, сметающего привычный старый строй, век уродливых фабрик на окраинах городов, бедствующих рабочих и жиреющих буржуа никто не принимал всерьез средневековые верования и фольклор, рассказывающие о существах, охотящихся в ночи.
Единственными, кто знал всю правду о вампирах, были, разумеется, сами вампиры.
Сейчас, поздним вечером, даже слуги разошлись, и в доме не оставалось практически никого, кроме Фридриха… Анна боялась за него и за себя. Боялась, что не сможет справиться с собой. «Терпи!» — приказала она себе. Его жизнь была единственной, чем она дорожила на этом свете… К сожалению, после своей.
Фридрих подошел сзади и нежно обнял ее, но она вздрогнула и поспешила отойти подальше, лишь бы не чувствовать тепло рук живого человека.
— Что с тобой? — удивленно произнес он, глядя, как сторонится его Анна.
— Все в порядке.
Протяжные гудки оповестили ожидающих на платформе людей о приближение поезда, следующего из Парижа. Разномастная толпа тут же ринулась на штурм вагонов. Шум разноязычных голосов сливался в один неразделимый гул, не замолкающий ни на секунду. Местный пражский Вавилон.
