ему, закрывая глаза от нахлынувшего желания.
Времени у нас практически не было; мы только что избежали смерти, но все это было неважным и ненужным.
Мы вдыхали дыхание друг друга; наши тела двигались в унисон – все быстрее, быстрее… Теплый песок покалывал тысячами песчинок. В последний раз Дымчатый взвился вверх и вонзился в меня, прошивая мое тело всполохами наслаждения.
Блаженные волны накатывали на меня – безостановочно, одна за другой. Я лежала и смотрела на беззвездное небо, в котором мелькали красные огоньки пролетавших мимо самолетов, и постепенно приходила в себя.
– Ты не замерзла, малыш?
Я улыбнулась.
– Нет.
– Я – кретин!
– Люблю самокритику.
– Я серьезно. Я был тысячу раз не прав…
– Дымчатый! Я тебя умоляю, только не будем об этом. Сейчас у нас совсем другие задачи. Мне нужно лететь в Москву. Ты остаешься здесь. Тебе еще нужно найти безопасное место в Шардже. И вообще нам уже пора сматываться отсюда.
– Верно!
Володя пошел к нашему джипу.
– Может, заведется? – спросила я. – Не будем же мы пилить по пустыне пешком.
– Да. Это не лучшая перспектива, согласен с тобой целиком и полностью.
Джип после пятиминутной пробуксовки завелся.
– Ура! Инка! Лезь сюда.
– Иду!
Я села на сиденье рядом с мужем.
– А теперь твое плечо.
– Может, не надо?
– Надо, еще как надо.
Я осмотрела – рана была несерьезной, но обратиться к врачу не мешало бы.
– Хорошо бы тебя все-таки показать более квалифицированному спецу в медицинских вопросах.
– Мне и тебя достаточно.
– Поехали, – сказала я, усаживаясь поудобнее.
– Если бы еще знать, в какую сторону?
– А где карта?
– Но мы же не знаем, где мы находимся в настоящий момент. Эти скачки с препятствиями…
– Тогда пилим наугад.
Довольно быстро мы вырулили на трассу. Дымчатый вышел из джипа и, остановив одну из проезжавших машин, выяснил, что от Шарджи мы не так уж и далеко. Ехать примерно пятнадцать минут.
– Почти рядом, – констатировал он, садясь за руль. – Я голодный – жуть! Пожрать бы где.
– Въедем в город, там и найдем подходящее кафе или ресторан. Без проблем.
Шарджа выросла перед нами новехонькими, cловно только что выстроенными небоскребами и пальмами, вытянувшимися вдоль трассы.
– Шарджа самый консервативный эмират и самый религиозный. Так что, Дымчатый, не сквернословь, не гуляй и тем более не напивайся. А то угодишь в каталажку. Знаешь, какие у них тюрьмы?
– Не пробовал. А что?
– А то. Там удары палками назначают. Восемьдесят ударов в день.
Муж присвистнул.
– Круто!
– Поэтому веди себя прилично.
– Постараюсь.
Мы остановились около небольшого кафе и посмотрели друг на друга.
– А нас туда пустят? – поинтересовалась я. – Выглядим мы не лучшим образом. У тебя разорвана рубаха на плече, брюки в пыли. У меня они тоже грязные. Скажут нам: идите вон отсюда.
– Не скажут. Мы с деньгами. Богатые туристы, устроившие экстремальные гонки в пустыне. Крутое сафари. Ну и пострадали немножко. Как тебе эта версия?
– Фантазия богатая. Тебе бы детективы писать.
– Ладно, пошли. – И рука Дымчатого легла на мою пятую точку.
– Дымчатый! – сердито рявкнула я. – Ты соображаешь, что делаешь? Я же тебе говорю: Шарджа – самый строгий эмират. А ты…
– И у кого из нас богатая фантазия? Я пыль с твоих брюк отряхиваю, Инка! А ты уже подумала бог знает что.
Я расхохоталась.
– Прости, Дымчатый.
Мы зашли в кафе и сели за столик. Подошедший официант протянул нам меню. Просмотрев его, мы заказали по салату, горячему шашлыку из ягненка и кофе.
– И что теперь? – спросила я, вытирая руки о салфетку.
– Звонить в местные агентства и искать временную хату. Это я уже сделаю сам. А ты возвращайся в Дубай и вылетай в Москву. Без промедления.
– Пока я собственными глазами не увижу, что с тобой все в порядке, никуда не уеду, – твердо сказала я.
– Вот репей, – вздохнул муж. – Давай требуй счет, и мы выходим.
В машине мы сидели и названивали по телефонам. С одним из агентов, говорившим по-русски почти без акцента, мы договорились встретиться и посмотреть квартиру, которую он предлагал.
Пока мы ехали – молчали. Я не могла себе представить, что сейчас, через час или того меньше, я расстанусь с Дымчатым. Он останется в Эмиратах, а я улечу в Москву. И когда мы с ним снова увидимся – неизвестно.
Неожиданно его рука легла на мою руку.
– Все будет хорошо, Инка!
– Надеюсь. – Я закрыла глаза. Слезы невольно потекли по моим щекам.
– Ну… такая умная, сильная женщина, укокошившая пару бандитов, как уток на охоте, а теперь – плачешь.
– Я боюсь, – всхлипнула я. – Боюсь за тебя.
– Со мной все будет в порядке и ничего не случится. Мы будем на связи. Не плачь, Инка, – скороговоркой произнес муж. – Я не могу видеть твои слезы. Я тебя очень, очень люблю.
Я не верила своим ушам.
– Дымчатый! Повтори это еще раз.
– Да хоть сто. Я люблю тебя! – заорал он.
Я фыркнула.
– Потише. А то тебя оштрафуют.
– Пле-вать! – раздельно произнес он.
Квартира нам показалась удобным местом, где можно было пересидеть-переждать какое-то время. Она была на окраине города в многоквартирном доме. Муж заплатил деньги вперед, маленький суетливый араб исчез, и мы остались с Дымчатым одни.
– Ну… – и я попыталась улыбнуться.
Он притянул меня к себе.
– Мурлыка, курлыка. Инка-корзинка. Инка-малинка.
Я уткнулась лицом ему в грудь.
