Я успела выпить три глотка кофе, и тут мой телефон взорвался звонкой трелью.
Номер был мне незнаком.
– Алло!
– Это Баранов. Нам надо поговорить.
Я промолчала. Вот, пожалуйста! Пока Паша «думает», у меня уже возникают уравнения с тремя неизвестными, и я должна очень срочно их решить.
– Может, попозже? – предложила я ему после паузы.
– Конечно, не сейчас, – согласился со мной Баранов. – Ближе к вечеру вас устроит?
– Вполне, – въехала я в русло светской беседы, как карета – в накатанную колею. – Тогда часиков в восемь. Где?
Он замялся. Он прикидывал, рассчитывал и планировал. А может быть, он думал: где лучше меня ликвидировать? Эта мысль меня совсем доконала, и я нервно постучала ложечкой о блюдце.
– Давайте в городе.
– В городе? – переспросила я. А что? Удобная мишень получится из меня на улице. Интересно – где? Где он собирается меня ликвидировать?
– И где конкретно?
– На центральной площади.
Мне даже весело стало. Меня собираются убрать на центральной площади! Ну конечно же, все не так, все будет по-другому. Меня куда-нибудь заведут и уже там прикончат. А наутро я «появлюсь» в хронике криминальных происшествий. «Тело молодой женщины двадцати пяти – двадцати семи лет, с европейским типом лица, выловлено из моря неподалеку от берегов Антиб.
– Хорошо.
В трубке слышалась легкое сопение, похоже, он прикидывал: в самом деле я такая идиотка или просто разыгрываю из себя дурочку?
– До вечера.
– До вечера, – сказала я со всей вежливостью, на какую только была способна.
Я расплатилась и вышла из кафе. Ветер задул сильнее, я закуталась в свой белый шарф и посмотрела на море – оно было каким-то непричесанно-лохматым, ершистым, от белых барашков на волнах рябило в глазах… Я поправила на плече сумку.
И как долго Паша будет соображать? Действие уже развивается по всем законам криминального жанра! А он – думает. Ну, это понятно: Паша у нас – стратег, мыслитель! Он сейчас прикидывает: что и как и каков окажется масштаб скандала из-за обнаружения фальшивок в коллекции Колпачевского? А самое главное – кто ответит за это, кто станет стрелочником? Может быть, на эту роль Пашей уже приготовлена я? «Девица не от мира сего» и «молодой специалист», который толком ни в чем не разобрался?
Мысли текли, толпились в моей голове, какие-то тревожные и неуютные. Возвращаться на виллу мне уже не хотелось, но и торчать в городе до самого вечера тоже ни к чему. Мимо меня прошла влюбленная парочка – ей чуть больше двадцати, ему примерно столько же. Они говорили о какой-то тетушке Мари, у которой завтра день рожденья и к которой приедет куча родни.
А если позвонить Андре Валасьену? И попросить о помощи?
О какой? Спасите, меня собираются «ликвидировать»! Нет, он не отнесется ко мне серьезно. Это точно. Не буду звонить ему.
У ворот виллы я размотала шарф и запихнула его в сумку. По лужайке прогуливались Грушев и Эля.
При моем появлении Грушев взмахнул рукой.
Я помахала в ответ. Пара направлялась прямо ко мне. До меня долетали обрывки их разговора.
– Я попрошу Константина Диодоровича, чтобы он устроил мне занятия вокалом. – Эля была одета в белые обтягивающие легинсы и красную кожаную курточку.
– У вас есть несомненные способности, – промурлыкал Грушев. – Было бы жаль, если бы они пропали. Такой бриллиант нуждается в огранке. Я мог бы помочь вам приобрести необходимые навыки…
Грушев был одет в ослепительно-белый костюм и бледно-голубую рубашку. Его золотые волосы отливали каким-то сложным ненатуральным блеском, словно на них вылили тонны лака или средств для волос от всех ведущих фирм мира во главе с Видалом Сассуном.
– Добрый день, – звучным голосом поздоровался он. Именно так – звучно и красиво – должен здороваться один из самых раскрученных королей российской попсы.
– Добрый день, – ответила я.
– Мы тут гуляем с Элей Владимировной и обсуждаем ее планы насчет карьеры певицы. Вы вчера слышали, как она пела?
– Конечно, слышала.
Эля, насиловавшая уши всех без исключения гостей на вечеринке, не запомниться мне просто не могла.
– Очень и очень неплохо. Я бы даже сказал – прекрасно! Есть маленькие шероховатости, но они при систематических занятиях исчезнут.
Эля на меня даже не посмотрела. Ее юная персиковая красота не имела ко мне никакого отношения. Она просто разрешала всем на свете собой любоваться. Грушев кратко, как-то очень царственно кивнул мне, и пара отошла. Звучный красивый голос певца все еще долетал до меня:
– Мы могли бы потом вместе блистать в каком-нибудь мюзикле. Например, в «Красавице и музыканте». Если бы Константин Диодорович купил на него права и привез в Россию, я бы взялся за этот проект…
– Я поговорю с ним, – прострекотала Эля. Ее голос был тонким, и она часто запиналась, как будто ей не хватало дыхания.
«Золотой Груше» нужны деньги на новый пентхауз», – подумала я. В прессе писали, что в старой квартире он не может устроить бассейн, и по этой причине она ему не подходит. Сейчас он продает ее и подыскивает новые варианты царских чертогов. Все эти сведения я почерпнула из глянцевых журнальчиков Светы Чиж, валявшихся в беспорядке на ее рабочем столе и на нашем общем журнальном столике.
Я немного прогулялась по парку и вошла в дом. Поднялась на второй этаж и прошла до конца по коридору. Неожиданно слева от себя я услышала голоса, доносившиеся из-за неплотно закрытой двери.
– А я… – задыхаясь от смеха, тянула Эля, – скажу этому козлу, чтобы он дал тебе денег, и ты будешь со мной заниматься. Да? – послышались какие-то странные звуки, и еще – звук расстегиваемой молнии.
– Эля! Здесь нельзя… увидят! – громкий шепот Грушева. – Меня же просто убьют, если…
– В этой комнате нет «жучков», она чистая, – это вновь пронзительно-свистящий шепот девочки-«персика». – Ну, давай же скорее! Чего ты медлишь? Какой он у тебя аппетитный! Ты быстрый минет любишь? Мой козел говорит, что я классно это делаю…
– Да… лю… а… а… а!.. – услышала я сладострастные возгласы.
Я застыла на месте. Девочка-«персик» всегда получала, что хотела. Сейчас она захотела короля попсы. По крайней мере, я теперь знаю, что тут все кругом прослушивается, хотя я в этом и так не сомневалась.
Я повернулась и на цыпочках пошла обратно – к лестнице. И здесь я наткнулась на Андре Валасьена. Его брови взлетели вверх.
– Добрый день!
– Добрый! – сказала я как можно холоднее.
– Вы на меня за что-то сердитесь?
Глаза его смотрели на меня насмешливо и внимательно. Он словно проверял мою реакцию.
– Представьте себе – нет.
– Тогда почему вы меня избегаете?
– Я не избегаю. Просто это вы… мне не попадаетесь.
Он громко рассмеялся и повел рукой по волосам.
«Хорош, скотина!» – с тоской подумала я. Ну почему все красивые мужчины – такие стервецы? А все положительные – скучные. Например, Паша…
