— Лора, я так рассчитывала на тебя! — укоризненно воскликнула Кейт, но покорно подставила лицо под кисточку Марго. — Учти, я делаю это только ради твоего дня рождения.
— И я высоко ценю твою жертву.
— Кажется, ночь будет ясной. — Марго энергично подчеркнула скулы Кейт. — Оркестр уже рассаживается, а на кухне полный хаос. Мама носится с букетами и гирляндами, словно готовится к королевскому приему.
— Наверное, надо ей помочь… — начала Лора.
— Ты сегодня — почетная гостья, — заявила Кейт, не открывая глаз — вынужденная мера самозащиты, поскольку Марго в этот момент наносила тени на ее веки. — Тетя Сьюзи все держит под контролем… включая дядю Томми. Он в саду, играет на саксофоне.
Лора засмеялась и села на кровать рядом с Кейт.
— Он всегда говорил, что втайне мечтает играть на саксофоне в каком-нибудь прокуренном клубе.
— И, кстати, играл некоторое время, — заметила Марго, осторожно размазывая тени под огромными глазами Кейт. — Но затем в нем проснулся Темплтон, и он купил весь клуб.
— Салют, дамы! — Джош остановился в дверях с цветочной коробкой в руках. — Простите, что прерываю священный ритуал, но, похоже, все немного свихнулись. Мне досталась роль рассыльного.
В смокинге он выглядел так ослепительно, что Марго стало жарко.
— Сколько ты обычно берешь на чай? — спросила она, одарив его страстным взглядом.
— Мой девиз — не тянуть со своих. — Он старался не смотреть на ложбинку в ее вырезе и заранее проклинал всех мужчин, которым будет предложено созерцать эти молочно-белые выпуклости. — Кажется, еще цветы для виновницы торжества.
— Спасибо. — Лора встала, чтобы взять узкую длинную коробку, и поцеловала брата: — Вот мои чаевые!
— Ты выглядишь чудесно. — Он поймал ее руку. — Совсем взрослая. Я начинаю скучать по своей надоедливой маленькой сестренке.
— Сделаю все, что в моих силах, чтобы и впредь раздражать тебя как можно чаще. — Лора открыла коробку, вздохнула и забыла обо всем на свете. — От Питера! — прошептала она.
Джош стиснул зубы и признался себе, что она уже раздражает его своим выбором.
— Некоторые парни считают шикарным дарить по одной розе, — недовольно заметил он.
— Я лично предпочитаю дюжины, — заявила Марго и выразительно взглянула на Джоша. Во всем, что касалось Питера Риджуэя, между ними было полное согласие и взаимопонимание.
Но Лора не обратила на их слова ни малейшего внимания.
— Как прелестно! — прошептала она, ставя розу в вазу рядом с первой. — Точно такая, как он прислал утром…
Марго оказалась права: вечер был безоблачным, на черном небе сверкали бесчисленные бриллианты звезд. К девяти часам сияющий огнями Темплтон-хауз был полон людей и звуков. Группы гостей выплескивались из ярко освещенных комнат на застекленные веранды, другие бродили в садах по мощеным дорожкам, восхищаясь зимними цветами и фонтанами в свете огромной луны и очаровательных китайских фонариков.
Повсюду — на лужайках под шелковыми тентами и на верандах — были накрыты длинные столы, элегантно задрапированные белым льном, украшенные свечами и гардениями. Столы ломились под тяжестью деликатесов, доставленных бесчисленными фирмами, обслуживающими банкеты. Официанты, вымуштрованные по высочайшим стандартам компании «Отели Темплтон», осторожно скользили между гостями с серебряными подносами, уставленными бокалами с шампанским и крошечными порциями закусок. Полдюжины баров, разбросанных на лужайках. предлагали коктейли и безалкогольные напитки.
Пар клубами поднимался над бассейном, на поверхности которого плавали дюжины белых водяных лилий.
В доме тоже были накрыты столы — для любителей тепла и относительной тишины. На втором этаже две одинаково одетые горничные готовы были помочь любой даме, пожелавшей освежиться или поправить наряд.
Ни один прием в отелях Темплтонов, рассеянных по всему свету, не мог бы сравниться с роскошным празднеством, посвященным восемнадцатилетию Лоры Темплтон!
Лора знала, что никогда не забудет ту ночь, мерцание огней и разливающуюся в воздухе музыку, словно смешивавшуюся с ароматом цветом. Она старательно выполняла свои обязанности: танцевала и болтала с друзьями родителей и сверстниками, общалась со множеством гостей, но нужен ей был один Питер.
Танцуя с отцом, она прижалась щекой к его щеке.
— Какой замечательный праздник! Спасибо, папа.
Томас вздохнул, вдыхая ее новый женский аромат — нежный и изысканный.
— Иногда мне хочется, чтоб тебе все еще было три года и ты качалась бы на моем колене…
Он чуть отстранился от нее и улыбнулся, и Лора с любовью посмотрела на отца. Томас Темплтон до сих пор был потрясающе красивым мужчиной с волосами цвета бронзы, тронутыми сединой, с глазами, светящимися радостью жизни и окруженными веселыми морщинками. Эти глаза он передал обоим своим детям.
— Ты слишком быстро выросла, Лора.
— Я ничего не могла с этим поделать, — с улыбкой ответила она.
— Да, к сожалению, не могла. А теперь я спиной чувствую, как дюжина молодых мужчин пронзает меня взглядами в надежде, что я, наконец, упаду и они смогут потанцевать с тобой.
— Я люблю танцевать с тобой больше, чем с кем бы то ни было!
Однако, когда Питер проплыл мимо со Сьюзен Темплтон, Томас заметил, что глаза его дочери стали нежными и мечтательными. Черт побери! Разве он мог предугадать, переводя Риджуэя в Калифорнию, что этот мужчина уведет его маленькую девочку?!
Когда музыка умолкла, Томасу оставалось лишь восхищаться безупречными манерами Питера, когда тот подвел к нему жену и в новом танце увлек за собой Лору.
— Томми, ты не должен смотреть на него так, словно хочешь выпороть, — прошептала Сьюзен.
— Но она совсем еще девочка!
— Лора знает, чего хочет. Кажется, всегда знала. — Сьюзен вздохнула. — Похоже, на сей раз — это Питер Риджуэй!
Томас заглянул в глаза жены, добрые, мудрые глаза. Пусть она невелика ростом и изящна, как ее дочь; и, вполне вероятно, многие считают ее хрупкой и беззащитной. Но он-то прекрасно знает, какая это сильная женщина!
— Скажи по крайней мере, что ты о нем думаешь?!
— Он компетентен, — пожала плечами Сьюзен. — Он хорошо воспитан, у него прекрасные манеры. Видит Бог, он весьма привлекателен… И больше всего на свете я хотела бы, чтобы он оказался сейчас в тысяче миль от нее! Но не слушай меня, это все болтовня матери, — призналась она. — Матери, которая боится потерять свою дочку…
— Мы могли бы перевести его в Европу! — Эта мысль очень воодушевила Томаса. — Нет… лучше в Токио или в Сидней.
Рассмеявшись, Сьюзен погладила мужа по щеке.
— Судя по тому, как Лора на него смотрит, она последует за ним. Так что лучше держать его поблизости. — Она вздохнула и попыталась утешить Томаса, а заодно и себя: — Ты только подумай: ведь она могла влюбиться в одного из самых буйных друзей Джоша, или в жиголо,[2] или в охотника за богатыми невестами, или в отсидевшего срок преступника…
Томас тоже рассмеялся.
— Лора? Никогда!
В ответ Сьюзен лишь приподняла брови. Мужчине этого не понять. Такие романтические натуры, как Лора, часто тянутся к самому неожиданному и непредсказуемому.
