работал в этой отрасли долгие годы. Так моя и Васина дороги разошлись. Впоследствии я часто вспоминал о своем старшем товарище.
А я пошел в школу в селе Речки. Это был райцентр неподалеку от нас. Школа должна была преобразоваться в профтехшколу со специальностью, которая и для меня, и для моих родителей была еще не очень ясна.
Но вскоре учащихся вместе с преподавателями перевели в Гомель. И на окраине города в помещениях, где еще недавно располагалась обитель монашек, организовали новую школу. Так в бывших монастырских стенах и пришлось привыкать к городской жизни, к коллективу новых товарищей и педагогов.
Там я почувствовал, что передо мной вырисовывается возможность продолжения учебы. Это была радость. Значит, думал я, после получения среднего образования смогу учиться и дальше. По какой специальности? Может, по технической, а может, и по другой. По технической представлялось мне самым реальным, тем более что в Гомеле находилась спичечная фабрика, носившая громкое название — «Везувий». Ей требовались и техники и инженеры.
Собственно говоря, вот этот этап юности и оказался решающим для выбора жизненного пути, по крайней мере на ближайшие годы.
Неясно было только, какие ветры подхватят и куда разнесут учащихся. Подхватили их эти ветры и разнесли в разные стороны.
Да, существовала какая-то могучая тяга подростка приобщиться к городу и, более того, к общественной жизни в нем. Конечно, порождена она была той общей атмосферой, что царила в стране после революции.
Конечно, из всего этого можно сделать и другой вывод. Возможно, имел место и элемент случайности. Стоило бы не поступить учиться, а оказаться просто на производстве — сельскохозяйственном или промышленном, и путь по годам и десятилетиям сложился бы по-иному. Да, вполне возможно…
Если бы меня спросили, какой совет дать юноше, вступающему в жизнь, — а я получаю письма и с такими вопросами, — то, пожалуй, на этот вопрос можно ответить следующее: вначале — учитесь учиться. В наш век всеобщей грамотности и насыщенности информацией нужно уметь выбирать необходимые сведения, стараться строить жизнь с пользой для общества.
Любил я и люблю книги. В любую свободную минуту общаюсь с ними. Сейчас их в моей домашней библиотеке около четырех с половиной тысяч. Скажу по секрету, что Лидия Дмитриевна, случается, упрекает меня:
— Опять книги, вся квартира ими забита, от них деваться некуда. Когда-то в Англии говорили, что овцы съели людей, а в нашей квартире скоро книги съедят людей!
Однако у меня в резерве есть очень сильный довод, который помогает:
— В каком институте ты училась?
— В Московском библиотечном, — отвечает. — А что?
— Так как же можно сравнивать книги с овцами?
А если говорить серьезно, то должен отметить, что хочется видеть советского человека всесторонне развитым, политически грамотным, преданным делу партии и народа, опирающимся на могучий фундамент самых современных знаний, достижений науки и техники.
Итак, пора остановиться. Путь, намеченный в воспоминаниях, я прошел. Когда я их писал, то мне показалось странным, что события и люди, с которыми меня сводило время, как бы спорили между собой: «Кто из нас важнее?»
Извечным кажется этот спор. Люди живут во времени. Великие исторические события происходят тоже во времени. Отделить одни от других невозможно. Из этого исходил и я.
Разумеется, писал о том, к чему имел отношение. Либо о том, что просто наблюдал, но что представляло собой общественную значимость.
Хочу сравнить пишущего с горнолыжником: он должен умело маневрировать на трассе, так обходить любые ухабы и камни, чтобы не разбиться, так хорошо владеть собой, чтобы долететь до финиша успешно, да еще и в кратчайшее время. Вот тогда он имеет основания выразить удовлетворение тем, что совершил.
В воспоминаниях преобладает тематика международного характера или соприкасающаяся с нею. Диктовалась она опытом — той тропой, по которой я шел в жизни.
Возможно, кое-кто, прочитав мою книгу, обнаружит, что каким-то событиям или людям я не уделил должного внимания, был скуп на слова. Другой, наверно, сочтет, что о некоторых событиях и деятелях можно было бы сказать поскромнее.
Ну что ж! Видимо, нет, да и никогда не будет двух авторов, которые представили бы на суд читателя абсолютно одинаковые во всех отношениях труды об одном и том же.
Объективная оценка событий, участником которых я был, правдивая характеристика деятельности лиц, с которыми меня сталкивала судьба или о которых я должен был сказать свое мнение, потому что они имели отношение к событиям, — вот нить Ариадны, и эту нить я старался не выпускать из рук.
Относится это и к «Памятному».
Примечания
1
2
Указ № 17101. Полное собрание законов Российской империи. Спб., 1830. Т. 23. С. 402–404.
3
4
Курьер ЮНЕСКО, 1982. Май. С. 23.
5
