Нора Робертс
Клятва смерти
Пролог
Она обрекла себя на смерть в ту минуту, когда ответила на телефонный звонок. Она не стала спорить со звонившим, не усомнилась в неотложности просьбы. Напротив, меняя свои планы на вечер, она ощущала приятное возбуждение. Ее движения были изящны, но неторопливы, пока она одевалась и собирала все, что ей было нужно взять с собой.
Она прошла по своей уютной квартирке, приглушая свет, не забыла даже перевести в спящий режим маленького заводного котенка, подарок ее возлюбленного.
Она назвала его Сачмо [1].
Он мяукнул, мигнул ярко-зелеными глазками и свернулся клубочком. Она ласково погладила его по шелковистой белой шерстке.
— Скоро вернусь, — прошептала она, даже не подозревая, что не сможет сдержать обещание.
Она оглядела квартиру, открывая дверь, улыбнулась, когда ее взгляд упал на роскошный букет красных роз в вазе на столе. И вспомнила Ли.
В последний раз она заперла за собой дверь.
Следуя своей привычке, она начала спускаться по лестнице — стройная, спортивного сложения женщина с яркими синими глазами. Светлые волосы, спускавшиеся ниже плеч, свободно колыхались у нее за спиной. Они распадались на прямой пробор и словно заключали ее прелестное лицо в рамку. Ей было тридцать три года, она была довольна жизнью и чувствовала, что все больше влюбляется в человека, подарившего ей котенка и розы.
Она думала о Нью-Йорке, об этой жизни, об этом мужчине, как о новой главе, которую она прочитывала с удовольствием, неторопливо перелистывая страницы и на каждом шагу открывая для себя что-то новое.
Она отодвинула от себя эти мысли и сосредоточилась на том, куда ей предстояло пойти, что предстояло сделать. И десяти минут не прошло после телефонного звонка, а она уже легко миновала второй лестничный марш и свернула на следующий.
У нее остался миг, чтобы заметить движение, когда убийца заступил ей дорогу. Еще один — на удивление, когда узнала его лицо. Но времени было слишком мало, она не успела даже слова сказать, когда заряд, выпущенный из парализатора, ударил в солнечное сплетение и опрокинул ее.
Она пришла в себя от жесткого удара, перенесшего ее из забытья к крови и боли. Это был мгновенный переход от тьмы к свету. Заряд парализатора оставил ее обездвиженной. Все ее тело онемело и стало бесполезным, а вот ум действовал четко и ясно. Внутри этой парализованной оболочки она боролась, прилагая отчаянные усилия. Она заглянула в глаза убийцы. В глаза друга.
— За что?
Вопрос выдавал ее слабость, но его надо было задать. Есть же объяснение, есть ответ… Ответ есть всегда.
Она получила ответ и умерла в подвале, пятью этажами ниже своей прелестной квартирки, где благоухали алые розы и котенок урчал во сне.
1
Ева вышла из-под душа и вступила в сушильную кабину. Она закрыла глаза, упиваясь блаженством, пока струи теплого воздуха овевали тело. Ей удалось проспать восемь часов подряд, а проснулась она настолько рано, что успела насладиться «водной терапией», как она сама это называла.
Тридцать раз по дорожке в бассейне, сеанс в джакузи, а затем двадцатиминутный горячий душ. Отличный способ начать день.
Как раз накануне она провела весьма плодотворный день: закрыла дело за два часа. Если уж парень, убивший своего «лучшего друга», хотел представить дело как вооруженное ограбление, ей-богу ему не следовало тотчас же цеплять на запястье компьютерные часы убитого с дарственной гравировкой.
Она давала показания в суде по предыдущему делу, и, сколько ни бился представитель защиты, сколько ни выпячивал грудь, сколько ни надувал щеки, сколько ни пускался в напыщенные рассуждения, ему не удалось даже волосяной трещинки проделать в ее показаниях.
А для полного блаженства она поужинала дома со своим мужем. Они вместе посмотрели кино. Потом занялись феерическим сексом и наконец уснули. Восемь часов подряд.
Жизнь удалась. На данный момент.
Чуть ли не напевая на ходу, Ева схватила халат, висевший на ручке двери, и вдруг остановилась, замерла, нахмурилась, изучая его. Откуда тут взялся короткий шелковый халат темно-вишневого цвета?
Она могла бы присягнуть, что никогда не видела его раньше.
Пожав плечами, Ева накинула халат и вошла в спальню.
На свете есть много способов сделать хорошее утро прекрасным, подумала Ева, но все остальные ничего не стоят в сравнении с одним. Вот он. Рорк, попивающий кофе в их спальне и изучающий биржевые данные на экране.
Эти руки, творившие магию прошлой ночью… Сейчас в одной руке Рорк держал кружку с кофе, а другой рассеянно поглаживал толстого кота. Двухцветные глаза Галахада жмурились от удовольствия, и Ева хорошо его понимала.
Этот прекрасно очерченный рот, творивший с ней нечто невероятное, заставлял извиваться и кричать от наслаждения. А потом она оставалась обессилевшей, размякшей, теряющей сознание от счастья.
Вот уже скоро будет два года, как они поженились, размышляла Ева, а горевший между ними огонь не угасал. И вот, словно в доказательство, ее сердце подпрыгнуло и бешено застучало в груди, когда он повернул голову и эти дерзко-синие глаза встретились с ее глазами.
«Интересно, а он это ощущает? — спросила себя Ева. — Неужели ощущает? Каждый раз? Все время?»
Он улыбнулся. Чувствуя себя восторженной дурочкой, Ева в который раз подумала, что боги, наверное, плачут от радости, любуясь делом своих рук.
Он поднялся и подошел к ней — такой высокий и стройный — и заключил ее лицо в свои ладони. Стоило ей ощутить прикосновение его ловких пальцев, а потом и его волшебных губ, как славно начатое утро стало ослепительно-прекрасным.
— Кофе? — спросил Рорк.
— Ага. Спасибо. — Она была ветераном полиции, лучшим полицейским убойного отдела, крутой сукой, по ее собственному определению, но сейчас колени у нее подгибались от слабости. — Может, нам взять несколько дней? — Рорк тем временем запрограммировал на «автоповаре» кофе и — уж она-то хорошо его изучила! — какой-то завтрак, который намеревался в нее впихнуть. — Я думаю, может, в июле? Ну, вроде
