— Спасибо за подсказку.
Она слышала, как хлопнула входная дверь. И тут же открылась дверь в комнату тети Хильды.
Спотыкаясь, Робин брел по улице. Лицо его пылало от гнева. Снова кружилась голова. Он проклинал девушку, которая так глубоко его разочаровала.
Когда-то давно он частенько захаживал в один ночной клуб возле Найтбридж. Выяснилось, что клуб этот еще существует, более того — он был открыт. Оказавшись внутри, Робин испытал облегчение — тепло, горит свет и почти не слышно, как снаружи рвутся бомбы.
Ему улыбнулась какая-то незнакомая девушка, и на душе стало полегче. Он отправился к бару и сразу же увидел старого приятеля по Ноттингему. Оказывается, тот тоже был в отпуске. Друзья сердечно обнялись. Робин заказал выпивку и принялся изливать душу.
Приятель ему очень посочувствовал.
— Так вы, значит, не женитесь? — уточнил он.
— Похоже, что нет, старина.
— Неужели ты сразу не догадался, что она фригидна?
— Представь себе, нет. Понимаешь, до сегодняшнего дня я вел себя пристойно, а поэтому мне и в голову не могло прийти, что у нее заскок по поводу секса.
— Да, от такой девушки проку мало, — заметил приятель.
— Но это какая-то злая шутка природы. Ведь ее мать отнюдь не фригидна.
— А ты-то откуда знаешь? — не без иронии поинтересовался приятель.
— Не только я. Пол-Англии знает. Лет двадцать назад ее мать стала причиной ужасного скандала, разразившегося в высшем свете. Мой отец до сих пор помнит все в подробностях. Понимаешь, эта дама бросила одного очень известного баронета и сбежала с его егерем. Ее зовут леди Чаттерли.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
На следующее утро Клэр разбудила тетя Хильда.
Девушка вскочила и вдруг поморщилась от страшной головной боли. И все вспомнила. Господи, как же больно, больно…
— Боже мой, Боже мой, — бормотала она.
Тетя Хильда, полная румяная женщина в зеленой форме женской добровольческой службы, курила сигарету и смотрела на племянницу своими круглыми, словно всегда слегка удивленными, синими глазами.
— Что произошло ночью? Твой жених не приехал? Я вижу, его постель не смята.
— Он не остался ночевать, — сказала Клэр. — Тетя Хильда, не спрашивай меня ни о чем, ладно? Иначе я опоздаю на работу.
— Сегодня замечательное утро, — заметила тетя Хильда. — Туман уже рассеялся.
— Зато надо мной, кажется, он начинает сгущаться, — не иронии сказала Клэр.
Зазвонил телефон, и тетя Хильда поспешила к аппарату.
— Это твой Робин, — сказала она, заглядывая в комнату Клэр.
— Не буду с ним разговаривать.
— Скажи мне, в чем все-таки дело?
— Мы больше не жених и невеста. Объясню все потом. А разговаривать с ним не буду.
— Но он настаивает на встрече с тобой. Сегодня же вечером.
— Нет. Это исключено.
Тетя Хильда изумленно смотрела на племянницу. Никогда она не видела ее такой: воспаленные глаза, бледные впалые щеки, длинные тонкие пальцы дрожат, и шпильки падают на пол.
— Вижу, ты чем-то расстроена. Но хотя бы поговори с парнем по телефону.
— Не буду.
— Что ему сказать? У него такой несчастный голос.
— А мне что за дело? Между нами все кончено.
Клэр уже надела пальто и была в холле.
— А завтрак? Ты должна позавтракать или по крайней мере выпить чашку…
— Не хочу, — перебила тетю Хильду Клэр. — Попью чего-нибудь в госпитале.
— Мне кажется, Робин все равно заявится сюда. Он так хотел повидаться с тобой. Ну да ладно, сама во всем разберешься.
Хильда отличалась мудростью, да и, признаться, не до Клэр ей было. Проклятой войне все еще не видно конца. Русские наступают на Украине, и Гитлер объявил всеобщую мобилизацию в оккупированных странах. У Хильды был мужской характер, и она не любила тратить время на пустые разговоры, даже с любимой племянницей. Что таить греха, Клэр ей гораздо ближе собственной дочери — эта Пип просто помешалась на поклонниках и гулянках. Правда, душа у девочки добрая, только вот в голове ветер. Вся в отца удалась, ну а его Хильда выставила из спальни вскоре после свадьбы. А потом с ним развелась.
— Робин не сказал тебе, где остановился? — спросила Клэр уже с порога.
— Сказал. И дал номер своего телефона.
— Ради Бога, позвони ему и скажи, чтобы не приходил сюда — меня все равно не будет дома.
Клэр бегом бросилась по лестнице.
— Постой! А где ты будешь?
— Возьму отгул и поеду в «Лебединую долину». Хочу собрать и отправить ему подарки. И скажи ему, пожалуйста, что я ни за что не передумаю. Пускай не теряет понапрасну время.
Оказавшись на улице, Клэр с отчетливой ясностью вспомнила случившееся. У нее закружилась голова и застучало в висках. Ее умный чуткий Робин на глазах превратился в обыкновенного хищного самца. Прежнего Робина она очень любила, этого ненавидит. Все между ними кончено. И если даже он раскаивается в том, что сказал, если вдруг захочет попросить у нее прощения, она все равно не желает его больше видеть. Никогда. Он так низко пал в ее глазах, а поэтому ей совсем его не жаль. Боже мой, как мерзко, когда мужчина испытывает к тебе столь низменную похоть!..
У Клэр раскалывалась от боли голова, и она попросила у сестры Ивэнс позволения уйти домой. И еще попросила срочно тот недельный отпуск, который полагался ей на свадьбу.
— Вы что, выходите замуж раньше намеченного срока? — поинтересовалась мисс Ивэнс, окинув девушку завистливым взглядом. Но получила отрицательный ответ. Очень короткий, что еще больше раздосадовало Ивэнс. Она отослала Клэр за разрешением в канцелярию, ехидно добавив при этом, что, если сестра милосердия так больна, что не может выполнять свои обязанности, пускай лучше отправляется домой.
— Бога ради извините меня, — пробормотала Клэр.
Сестра Ивэнс поджала губы и поспешила в перевязочную. Наверное, эта рыжеволосая красотка беременна, подумала она. Иначе зачем ей так спешить под венец? О, эти современные девушки! Сестра Ивэнс их всех презирает.
Клэр не хотелось покидать госпиталь среди дня. Но работать она не могла — все валилось из рук. Она пожелала капитану Тэлботу удачи — сегодня ему предстояло в первый раз встать на костыли — и поспешила домой.
Проглотив несколько успокоительных таблеток и вздремнув часа два, Клэр собрала вещи и поехала на вокзал. До Брайтона, как обычно, добиралась поездом, оттуда к дому шел автобус. Клэр предупредила по телефону мать, что приедет, но когда миссис Меллорс спросила, что случилось, отрезала:
— Все расскажу при встрече. Я пробуду дома неделю или даже больше.
— А как же твоя свадьба! — воскликнула Конни, и Клэр отстранила от уха трубку — она не любила, когда говорили громко.
Невольно вспомнилось прошлое. Ей, Клэр, восемь лет. Они с матерью едут в лондонском автобусе, держат путь в универмаг «Хэрродс», чтобы выбрать подарок к дню рождения Клэр. Мать затевает спор с кондукторшей по поводу платы за проезд. Она возбуждена и кричит на весь автобус. На них обращают
