аристократа, но обнаружил, что она больше ему не впору.
— Ты не ранен? — спросил Янус.
— Нет. Кое-кто из присутствующих здесь не может сказать о себе того же. И еще мне надо получить свои вещи.
Янус вытащил его в коридор и обнял.
— Этот начальник тюрьмы, как его — Дамастес? Он ничего не узнал?
— Нет. — Маледикт задрожал в объятьях Януса. — Идем отсюда. Я хочу увидеть небо. — Слезы текли по лицу Маледикта, оставляя светлые дорожки на грязи и крови; юноша заметил их лишь тогда, когда они попали ему в рот, колкие от пыли.
— Ну конечно, — отозвался Янус, целуя его в губы и все медля с выходом.
Маледикт прильнул к Янусу, вдыхая чистое солнечное тепло на его коже, ощущая сладость его языка. Безумие Ани отступило еще дальше, дрожь усилилась.
— Янус, вызови врача.
— Ты же вроде не ранен? — Янус отстранил Маледикта на расстояние вытянутой руки.
Маледикт скорчился под пронизывающим взглядом.
— Не для меня — для узников. Не представляю, что я на них напустил.
— Это вспышка крысиной лихорадки. Такое довольно часто случается в тюрьмах. Ты же не ведьма, Мэл, одержим ты богиней или нет. А они — они ничто, — проговорил Янус. — Им так и так суждено гнить. А теперь идем, Мэл, прогоним твое неразумное беспокойство и осушим слезы — или же ты хочешь, чтобы Дамастес их увидел?
Вспомнив, что предстоит встреча с врагом, Маледикт вздохнул и отринул отравляющее чувство вины — пусть Ани растворит вину в чистом жару Своей ненависти — «Он засадил нас в подземелье». Его пальцы сжали рукоять меча; рот растянулся в голодной ухмылке.
— Почему бы, — начал Янус, — мне не побеседовать с Дамастесом и не забрать твои вещи? А ты подожди в карете.
— Гвардейцы короля, — проговорил Маледикт; смысл слов доходил до него с трудом, как будто он до сих пор не освободился от ночных кошмаров. — Что они здесь делают?
— Ты в самом деле думал вовсе избежать наказания? — удивился Янус. — Городской особняк для тебя закрыт. Гвардейцы сопроводят тебя в гостиницу и будут следить, чтобы ты ее не покидал. Мы лишь меняем одну клетку на другую, — с нескрываемой горечью сказал Янус.
— Я не могу вечно жить в гостинице, — возразил Маледикт. — Что задумал Арис?
Янус подгонял Маледикта вверх по лестнице, не отвечая, а Маледикт, покрытый грязью и каменной пылью, желал одного — спастись, снова вернуть себе небо.
— Ты смотри-ка, — смеясь, проговорил Янус. — Дамастес, оказывается, не такой уж дурак.
Вещи Маледикта посверкивали в тусклом свете, сваленные возле двери. Юноша схватил их и передал Янусу, предпочитая держать меч наготове.
Очутившись под послеполуденным солнцем, Маледикт зажмурился. Гвардейцы возле кареты Ласта вытянулись по стойке «смирно», но при виде обнаженного клинка в руке юноши дружно попятились.
— А где Джилли? — спросил Маледикт. — Я был уверен, что он ждет меня здесь.
Янус помог ему сесть в карету, и Маледикт подобрал ножны, оставленные на сиденье.
Янус велел кучеру трогать и устроился рядом с Маледиктом. Мимо окна проскакал гвардеец, и юноша мгновенно положил ладонь на гарду меча.
— Забирай свои безделушки обратно, — сказал Янус, отвлекая Маледикта от раздумий о побеге и убийстве.
Ему пришлось выпустить меч, чтобы не дать россыпи мелких драгоценных камней и монет раскатиться по полу. Маледикт с недовольным видом принялся сортировать пуговицы и запонки, вытащил из горсти монет булавку для галстука. Карманные часы снова выпали ему в ладонь, и он принялся раскручивать их на цепочке, любуясь игрой света.
— Ты так и не ответил. Где Джилли?
Молчание Януса чуть затянулось — ровно настолько, чтобы заинтересованность Маледикта переросла в беспокойство.
— Янус, говори.
— Я не видел его, — сказал Янус и постучал по часам в руках Маледикта, заставляя их раскачиваться. — Когда Арис сообщил мне о твоем аресте, я отправился в дом на Дав-стрит, чтобы собрать твои пожитки. Особняк оказался пуст. Не осталось ни одной живой души, и в комнатах явно шарили. Твои гроссбухи, разумеется, тоже исчезли. Я говорил тебе, что ты доверяешься не тем людям.
— Джилли, — прошептал Маледикт, и это имя внезапно отозвалось болью в сердце. Ани, отвлеченная от созерцания неба, сунула в рану коготь, изучила ее — и отвернулась: из раны нечего было извлечь. Боль в сердце Маледикта уже уступила место осторожной надежде. Джилли вернется.
— Он сбежал. Даже не сомневайся. Ушел в море, как часто грозился.
Янус наблюдал за перемещениями гвардейцев возле кареты. Маледикт развернул его лицом к себе и вгляделся в невинные голубые глаза. У него сжалось сердце. Роуч, Селия, Элла — все они оказались беспомощны перед Янусом.
— Ты… Ты убил его?
— Да брось, Мэл! — Янус рассерженно сдвинул брови, губы сжались в узкую полоску. — Я молил Ариса отпустить тебя, давал ненавистные мне обещания, которые придется выполнять, а ты спрашиваешь, не убил ли я твоего слугу? Я не убивал. К счастью, он решил, что наш путь слишком суров для его изнеженного сердца.
— Лизетта умерла, — проговорил Маледикт. — Якобы от моей руки. Зачем ты это сделал?
Янус бросил еще один взгляд в окошко и склонил голову.
— Ты знаешь, зачем. Чтобы наказать Джилли — ведь ты не позволяешь мне и пальцем его тронуть. Ты должен радоваться моей сдержанности. И почему ты в первую очередь направился в бордель…
— Ты убил Эллу и скрыл от меня… Терпеть не могу, когда ты что-то скрываешь, — сказал Маледикт. Он всё ждал. Однако Янус лишь раздраженно повел плечами, и тогда Маледикт спросил: — Что замышляет Арис? Что-то тебе очень не нравится об этом говорить.
— Арис решил сослать тебя в Эннисер, — ответил Янус. — Ты должен жить в имении, укомплектованном штатом гвардейцев.
Маледикт попытался представить себе карту, прикинуть, сколько миль от Эннисера до столицы, но его познания в географии были весьма поверхностными. Ворнатти обучал его ориентироваться в городе, в модных злачных местах. Янус рассказывал ему об Итарусе, а Джилли навевал сладкие сны описаниями Приисков. Эннисер не вызывал у Маледикта никаких ассоциаций — так, нечеткое пятно на незавершенной карте мира.
— А чего он хочет от тебя?
— Я остаюсь рядом с Арисом и продолжаю осуществлять наши планы.
— Свои планы, — поправил Маледикт. — Мой план всегда был прост — его начертало божество. Убить графа Ласта и вернуть тебя. И я по-прежнему должен сделать первое из двух. Тот младенец до сих пор жив…
— Послушай, Мэл, — перебил Янус. — Послушай же меня. У меня есть план. Ты прав. Маледикт погублен. Так что пусть Арис отправляет тебя в Эннисер, наберись еще немного терпения. Я знаю одного черноволосого и белокожего мальчишку, который отдаленно похож на тебя. Мы убьем его, бросим его тело в Эннисере, а ты можешь снова стать Мирандой и вернуться ко мне.
— Ты глупец, — сказал Маледикт. — Миранда с хриплым голосом, отчетливым шрамом на подбородке и без всякого прошлого? С королем можно играть в куклы, и все же он не настолько не в своем уме. — Маледикт никак не мог свести воедино все нити своего аргумента: они словно рассыпались от холодного расчета в глазах Януса, от цокота копыт снаружи, от вида полоски крови на губах возлюбленного. — У тебя идет кровь.
— Ты ударил меня, разве не помнишь? — удивился Янус.
Кровь явно не позавчерашняя, подумал Маледикт, но и эту мысль унес трепет крыльев внутри. Над каретой кружили грачи, насылая на небо раннюю темноту.
