изображая крайнюю степень задумчивости. – Почему никто не подумает, что ваши подозрительные вещи находятся в моей комнате? – Она перевела взор на Жирара. – Может быть, потому, что порядочный человек не стал бы подвергать риску мою репутацию?
Герцог нахмурился.
– У меня были другие причины, которые я не вправе раскрывать.
– И все-таки изыщите это право, – настаивала Шарлотта. – Помните, что это была моя комната. И вы рисковали моей репутацией, моей жизнью.
– Я должен согласиться с мисс Шарлоттой, – вступил в разговор лейтенант Фримен. – Похоже, вы втянули ее в эту историю.
Лицо Жирара сделалось мрачным. Всегда хладнокровному герцогу, похоже, было не по себе, что его подвергают допросу.
– Позвольте мне сказать, что я просто верил в то, что это безопасное место, – пояснил Жирар.
– Почему? Потому что я не воровка? – высказала предположение Шарлотта.
– Дело касается короны и страны.
– Но почему именно вы этим занимаетесь?
– Потому что человек, укравший эти вещи, – твердо сказал Жирар, – служил под моим началом в военном ведомстве. Прежде всего я не должен был допустить, чтобы подобное случилось. Но из-за моей... халатности ему удалось украсть кое-что из казначейства.
Генерал задумчиво предположил:
– Вы не знали, что он ворует, потому что доверяли ему?
– Именно. К несчастью для нашего правительства.
– И к вашему несчастью, – добавила Шарлотта. Герцог неохотно кивнул:
– Вероятно, так.
Лейтенант Фримен оперся о стену, сдвинув костыль в сторону.
– Почему вы ведете расследование? В конце концов, вы герцог, черт побери!
– Дело не только в украденной собственности, – ответил Жирар. – Размер кражи весьма значителен, и товары могут быть легко конвертированы в валюту, которая пойдет на финансирование нового наступления Наполеона.
– Наполеон отрекся в Фонтенбло! Он сослан на Эльбу! – воскликнула Шарлотта.
Жирар с самым серьезным видом заметил:
– Источники сообщают о том, что Наполеон ищет финансовой и другой поддержки, чтобы сбежать с острова и снова править Францией. Снова начать кровавую войну. По этой причине весьма важно, чтобы мы быстро вернули украденное и чтобы они не смогли обратить его в валюту и поддержать Наполеона.
Шарлотта вспомнила корявую надпись на карте: «Napoleon ER I. Depart Elba».
– Вы очень чутко спите, – кисло проговорил Жирар.
– Просто я не привыкла, чтобы в мою спальню ночью забирались мужчины. И если то, что вы говорите, правда, то вы подвергали меня серьезной опасности.
– Я сожалею, что возникла такая необходимость, но так сложились обстоятельства.
Шарлотта нахмурила брови, отнюдь не склонная ему верить.
– И куда должна была быть передана карта?
– Мистер Эджертон – негодяй, находящийся в моем подчинении, – направил это своей жене. Мы сумели ее перехватить.
– Почему бы не арестовать мистера Эджертона и не потребовать, чтобы он все рассказал? – поинтересовался лейтенант Фримен.
– Потому что мистер Эджертон мертв.
Шарлотта лишь смогла произнести:
– О-о!
Она почувствовала, как у нее на шее шевельнулись волосы. Волей-неволей она вынуждена была признать, что это дело было более серьезным, чем ей казалось.
– Мы должны помнить о сообщниках мистера Эджертона. Кроме того, мы не хотели привлекать внимание искателей сокровищ. Так что, Шарлотта, вы должны отдать мне карту и ключи.
– Почему вы напоили меня снадобьем и похитили меня? – с подозрением спросила Шарлотта, будучи еще не готовой переварить всю эту историю.
– Потому что я думал, что вы заодно с бандой Эджертона.
– Это настоящий абсурд! – воскликнул генерал.
– Черт знает что! – в тон ему заявил лейтенант Фримен, затем, смутившись, посмотрел на Шарлотту: – Простите, мисс Шарлотта.
– Ничего страшного, лейтенант. За последние несколько часов я говорила нечто подобное много раз.
