Шарлотта улыбнулась, поражаясь собственному бесстыдству, которое подогревалось все возрастающей страстью.
– Я хочу попробовать тебя на вкус, – пробормотала она, опускаясь над ним и прижимаясь ртом к его груди. Она даст ему представление о том, что он делал с ней предыдущей ночью. Она лизала и покусывала его соски, чувствуя, как он извивается под ней. Влажность у нее во рту не шла ни в какое сравнение с тем возбуждением, которое она ощущала между ног. Пока она ласкала его тело языком, он поместил колено между ее бедер и стал тереть то место, которое было центром возбуждения. Шарлотта покачивалась и прижималась к его колену, стимулируя сладострастные ощущения, которые с каждым мгновением нарастали.
Она стонала, дыхание вырывалось из ее груди прерывистыми толчками. Опустившись чуть ниже, она дерзнула обхватить рукой твердую плоть, которая стала еще больше твердеть и возрастать под ее тонкими пальцами.
– Эта штука вовсе не из глины, – прерывистым шепотом пробормотала она.
– Надеюсь, что не из глины, – выдохнул Джеймс. Она стала сжимать его и водить рукой вверх-вниз. Издав даже не стон, а рычание, Джеймс положил свою ладонь на ладонь Шарлотты и показал, каким образом она может доставить ему наибольшее удовольствие. Откинув голову назад, Джеймс облизнул губы.
– О Господи, Шарлотта, позволь теперь доставить тебе такое же удовольствие!
– Позволяю, – горячечно проговорила она. Его губы расплылись в озорной улыбке.
– С вашего разрешения, миледи.
И он доставил ей величайшее удовольствие.
Глава 26
Прощание с Планкертонами было быстрым, но сердечным и сопровождалось обещаниями повторить визит, хотя Шарлотта не могла себе представить, как это может осуществиться. Эйвери и Джорджина обращались с ней с подчеркнутым уважением, и Шарлотта поняла, что, когда сезон закончится, а вместе с ним и ее приключение, она потеряет не одного лишь Джеймса.
Когда карета двигалась в сторону Лондона, она удивлялась, как это никто не обратил внимания на произошедшие в ней перемены – после того как она стала женщиной. Слуги, хозяин, хозяйка и Джеймс – все обращались с ней так, словно она оставалась благородной мисс Хейстингс, хотя на самом деле она была новоявленной необузданно-страстной дочерью Евы. Она улыбнулась и закрыла глаза, пользуясь моментом для того, чтобы расслабиться под мерное покачивание кареты.
Усталость взяла верх, и Шарлотта, к своему удивлению, проспала большую часть пути.
Мисс Элизабет Морган набросилась на брата, едва Джеймс переступил порог Пеннингтон-Хауса.
– Как ты мог! – воскликнула она, стуча кулачком по широкой груди брата. – Я уехала в город всего лишь на какую-нибудь неделю, а ты в это время удрал и обручился! Как ты мог, Джеймс?
Мэнтон пытался принять от Джеймса плащ, а слуги суетились, стараясь увести Элизабет.
– Джеймс! – По лестнице спускалась вдовствующая герцогиня, размахивая смятым письмом в руке – Я не потерплю, чтобы эта персона диктовала мне, каким образом мой сын должен отметить помолвку. Какое нахальство! – Она хлопнула в ладоши. – Джеймс, ты должен немедленно зайти ко мне!
– Мать сказала, что это вынужденная помолвка и что дело чревато скандалом. Ты в самом деле собираешься жениться на ней?
Шарлотта шла позади Джеймса и позволила ему принять на себя атаки женщин. После тишины и покоя в карете она была оглушена подобным шумом. Она будет рада отдать Джеймса его родственникам.
– Это она? – Элизабет увидела пытавшуюся остаться незамеченной Шарлотту и прошмыгнула мимо Джеймса. – Выходите немедленно, мисс Хейстингс!
– Довольно! – взревел Джеймс. – Ни я, ни моя невеста не намерены продолжать разговор в подобном тоне! Обе приходите в мой кабинет!
Элизабет выпрямилась и надула губы, что лишний раз подчеркнуло ее юный возраст. Хотя кожа у нее была оливкового цвета и волосы такие же черные, как и у брата, на этом их сходство заканчивалось. Она была гибкой, с длинной шеей, словно лебедь, и тонкими, изящными руками. Продолжая дуться, она повернулась и покорно направилась в сторону кабинета. Взяв себя в руки, вдовствующая герцогиня последовала за ней. Воспользовавшись моментом, Шарлотта попыталась подняться по лестнице.
– Ты тоже, Шарлотта, – мягко сказал Джеймс. – Я хочу поговорить также и с тобой.
Вздохнув, Шарлотта повернулась и присоединилась к тем, кто направлялся в кабинет.
Джеймс закрыл дверь за Шарлоттой и прошел к массивному письменному столу из орехового дерева. Уперевшись кулаками в стол, он сурово посмотрел па мать и сестру. Шарлотта была рада, что этот гнев адресовался не ей.
– Я не позволю никому – подчеркиваю, никому, – он выразительно посмотрел на мать, – говорить, что помолвка была вынужденной. Я все ясно сказал?
Элизабет открыла рот:
– Но мама говорила...
Джеймс поднял руку и перебил ее:
– Остановись, Элизабет, прежде чем я окончательно не потерял терпение!
Сестра мгновенно замолчала, бросив сердитый взгляд на мать.
– Что вас заставило устроить подобную истерику, тем более на глазах у слуг? Мама, ты первая всегда настаивала на том, чтобы все семейные споры проходили за закрытыми дверями и только с участием членов семьи. Через час пол-Лондона будет знать о том, как нас здесь встретили! Именно так вы решили
