свое слово и не погубил меня? У него нет ни капли совести! Его необходимо остановить!
Доктор Уиннер, который к этому моменту наконец пришел в себя, хмуро посмотрел на Дивейна:
– Прескотт, почему бы вам и в самом деле не помочь этой леди? Где ваша честь, молодой человек?
Мистер Дивейн прищурился. Ему совсем не нравилось, что он вынужден оправдываться.
– Во-первых, я пока не в форме. Я еще не полностью поправился после пожара…
– Ожоги почти зажили. Это не может послужить препятствием.
– Вы поверили леди на слово. А если все это – глупые выдумки?
– Помилуйте, голубчик! Какой смысл леди Росс лгать? Эта история может погубить ее репутацию. Кроме того, я знаком с леди Росс много лет и могу поручиться, что она не склонна к выдумкам. Это искренний и правдивый человек, не способный на ложь и притворство.
Мистер Дивейн долго смотрел доктору Уиннеру в глаза, словно хотел что-то возразить ему.
– Да, кстати, а откуда вы с леди Росс знаете друг друга?
– Я лечил покойного супруга леди Росс, сэра Джеффри. Упокой Бог его душу! – объяснил доктор Уиннер. – И я хорошо знаю ее семью. – Тут он спохватился и с нескрываемым интересом спросил Эдвину: – Д что обо всем этом думает ваш батюшка, миледи?
Проглотив комок в горле, Эдвина глухо проговорила:
– Моему отцу ничего не известно о том, что меня шантажируют. Я не могу его посвящать в эту историю.
Мистер Дивейн поднял бровь и насмешливо спросил:
– А как он отнесется к тому, что вы обручитесь с алчным охотником за приданым, с человеком сомнительного происхождения?
Эдвина поморщилась, услышав это резкое замечание. Без сомнения, он прав: именно так отец и отнесется к мистеру Дивейну. Впрочем, как и все светское общество. Как будто молодой человек мог выбирать, в какой семье ему родиться. Как будто его чувства не могли быть вызваны ничем другим, кроме материальной выгоды. Не то чтобы Эдвина втайне надеялась, что у Дивейна на самом деле когда-нибудь появятся к ней какие-то чувства… Дело было вовсе не в этом: просто ее возмущала вопиющая несправедливость и предвзятость такого суждения о мистере Дивейне.
Но она прекрасно понимала, что ее отца не изменишь. Точно так же и высшее общество, где главным критерием считалось наличие хорошей родословной, никогда не станет другим. Это ценилось даже в большей степени, чем деньги, которые тем не менее подчас некоторым образом компенсировали недостаточно высокое происхождение.
Эдвине, которая выросла в семье, где огромное значение придавали происхождению и гордились своими предками, внезапно пришло в голову, каково это ничего не знать о том, кто твои родители, как это было в случае с мистером Дивейном. Каково это чувствовать себя безродным, лишенным корней? Каковы бы ни были отличительные черты, присущие ее семье, они давали Эдвине чувство принадлежности к своему роду. Испытывал ли хоть раз Прескотт Дивейн что-то похожее на это чувство?
– Здесь я не могу не согласиться с мистером Дивейном, – прервал размышления Эдвины доктор Уиннер. – Уверен, ваш батюшка ни за что на свете не одобрит такой союз. А это может быть чревато очень большими неприятностями.
Эдвина тяжело вздохнула и согласно кивнула:
– Да, это так.
– В таком случае не стоит ли вам проявить благоразумие и отказаться от вашего замысла? – осторожно предложил доктор Уиннер. – Честно говоря, я не понимаю, зачем вам все эти осложнения.
– Мне нужен человек, который бы отгонял от меня моих поклонников. Человек, которому можно было бы доверять, который помог бы мне сбросить личину с грязного шантажиста. К тому же, ну, как вам сказать… – Эдвина отвернулась и, потупив взор, продолжила: – Я должна раз и навсегда дать понять моему отцу, что он не имеет права грубо вмешиваться в мою жизнь и приказывать мне. Я не собираюсь подчиняться его диктату и выходить замуж за джентльмена, которого хочет навязать мне отец в качестве жениха – виконта Белвуда. – Она пожала плечами и подытожила: – Я считаю, что это самый эффективный способ дать ему понять, что я никогда не выйду замуж.
Доктор Уиннер был неприятно поражен этим неожиданным заявлением.
– Ну да, конечно, – заметил мистер Дивейн, почесывая подбородок. – Уж лучше пусть дочка останется незамужней, чем разбавит голубую кровь знатного рода кровью какого-то никчемного простолюдина!
Эдвина отметила про себя, что мистер Дивейн обладает острым умом и проницательностью в гораздо большей степени, чем это утверждали его многочисленные поклонницы. И это неудивительно: просто яркая, привлекательная внешность этого человека мешала увидеть все остальные достоинства, которыми он обладал.
Эдвина вскинула голову:
– Да будет вам известно, мистер Дивейн, что я не разделяю мнение отца по этому вопросу. Но не скрою, именно так он и воспримет эту ситуацию.
– И согласно вашему замыслу, как только шантажиста остановят, помолвка будет немедленно разорвана?
– Да. После какой-нибудь ссоры или чего-то в этом роде мы прекратим наши отношения.
Доктор Уиннер ужаснулся:
– Разве вы не понимаете, что этой связью вы запятнаете свою репутацию? Настолько, что никогда не сможете выйти замуж за приличного джентльмена.
– Разумеется, я это понимаю. И тогда моему отцу ничего другого не останется, как прекратить оказывать
