Загадочный длинный предмет был обернут бумагой. на которой было написано: «Губерния Уусимаа. Лес около города. Господину Ау».
«Знают меня в народе и на почте! — с гордостью отметил господин Ау. Жалко только, что почтальоны меня не боятся. Слишком я стал прост и демократичен. Надо бы их подзапугать! Но, с другой стороны, если их запугаешь, они перестанут ходить сюда, и все. Ни одной посылки, ни одного письма, ни одной газеты не получишь!»
Чаша весов колебалась туда-сюда. На одной стороне лежали запуганные почтальоны, а на другой разные интересные и вкусные посылки.
«Этот вопрос слишком сложен для сей часа. Будем решать его зимой».
Дядюшка Ау стал смотреть, кто же отправил ему эту посылку? Но, как назло, обратный адрес весь размок, и, кроме слова «ОТПРАВИТЕ…», господин Ау прочитать ничего не сумел.
«Должно быть, иностранец, — решил господин. — Наверное, швед или араб. Никого не знаю с такой фамилией. И с таким именем ОТПРАВИТЕ».
Дальше было написано: «Лыжи — 1 компл., палки- 1 компл., ботинки — 1 компл.».
«Один, один и один — должно быть три предмета, — подумал дядюшка, вскрыв посылку. — А здесь их шесть».
Он взял лыжный ботинок и надел его. Потом второй. Ботинки были просто как на заказ. Помня опыт со шнурками, дядюшка затянул их на столько узлов, что даже концов не осталось.
Потом он стал совать ботинок в металлическую рогульку. Раз. Два. Ничего не выходило. Но как только дядюшка решил оставить свою затею, послышался щелчок, и лыжа прочно прилипла к ботинку господина Ау.
Вторая лыжа так и не прилипла.
«Ладно, — решил дядюшка, — покатаемся и так».
Снег лежал не везде, и сначала у господина Ау все шло удачно. Лыжная нога попадала на снежные пятна, а ботиночная бежала по земле. Потом этот стройный порядок стал нарушаться. Лыжная нога все чаще попадала на землю, а ботиночная в снег. В конце концов господин Ау рухнул на землю. Даже палки ему не помогли.
Другой бы расстроился и бросил это лыжное занятие. Другой бы, но не господин Ау! Вековое упрямство и свирепость гнали и гнали его вперед.
«Ни за что не пойду домой, пока не накатаюсь!»
Рот у господина Ау был забит травой, ботиночная нога промокла, и бока болели. А тут, как назло, кончился лес и совсем кончился снег.
Господин Ау просто рассвирепел.
«Пока я ехал сюда, я свалился пять раз. За обратную дорогу будет столько же. Итого десять. И все ради чего? Из-за того, что какой-то иностранный араб или швед прислал мне эти лыжи! Попадись он мне сейчас, одним иностранцем стало бы меньше!»
Тут впереди он заметил маленький домик. Тот самый домик, где жила девочка Римма с бабушкой и кошкой.
«Вот кто мне за все ответит! Раз нет посылочного иностранца, пусть рыдает тот, кто ближе. Нечего поселяться рядом со страшными господами Ау!»
Приняв решение, господин Ау никогда не менял его. Если оно было правильным. А неправильных решений он не принимал никогда. Решив напугать Римму, он двинулся к дому.
Римма была одна. Она играла с куклами. Куклы только что были приглашены на чашку кофе. На столе у них стоял торт, булка, маленькие пряники и коврижки. Из горячего кофейника шел пар. Римма разливала кофе гостям. Сначала самой старшей кукле.
— Вам кофе или чай? — спрашивала она.
— Сначала кофе, а потом чай! — отвечала старшая.
— А вам? — спрашивала Римма у куклы поменьше, но потолще.
— А мне сначала чай, а потом кофе. И то и другое с тортом.
— А вам? — обратилась Римма к самому маленькому кукленку.
— Мне мороженое, — ответил кукленок.
Услышав этот разговор, господин Ау чуть не лопнул от злости.
«Некоторые травы наелись, промокли насквозь, а некоторые чай и кофе пьют. И то и другое с тортом. Мне травы с тортом никто не давал. Ну, я им покажу!»
Господин Ау приоткрыл окошко, завыл жутким голосом и стал проникать в дом.
— У-У-у! — выл дядюшка что было сил. Куклы и Римма перепугались.
— Ага! — торжествовал дядюшка и сделал решительный рывок в комнату. Но трах-тара-рах — лыжа не пускала его, и господин Ау повис на подоконнике в самом неудобном положении — попкой кверху. — Сейчас я вам задам! — кричал он, еще не понимая, что произошло.
Он не понимал, а девочка уже сообразила. Она поискала глазами и нашла самую необходимую в эту минуту вещь. А именно: плетенную выбивалку для ковров.
— Вот тебе, дурацкий грязный мелюзга! Призрак несчастный! Испортил весь кукольный званый вечер!
Господин Ау понял, что он попал в беду. Ему не оставалось ничего другого, как использовать волшебный дедушкин узелок — носовой платок. Он оперся одной ногой в подоконник и разогнулся. Потом засунул руку в карман и бросил узелок на пол. И крикнул неистовым голосом:
— А-а-а-а-ууууу! Смотри, кто бежит у твоих ногов!
Трудно говорить правильно, находясь в таком неправильном положении. И Римма одеревенела. Так как у самых ее ног бегала живая мышь. Ее она боялась больше, чем всего ужасного семейства господ Ау, вместе взятого.
Господин Ау сразу ожил и приготовился к новым попыткам пугания. Но он забыл про кошку. А кошка, как назло, была здесь. В тот же миг она прыгнула, схватила мышонка и сразу проглотила его, как делают все кошки.
Господин Ау остолбенел от ярости. Один из его волшебных талисманов: носовой платок — узелок- мышь, — исчез.
— Эту кошку надо вскрыть! — закричал он, когда к нему вернулся дар речи. ~ Там мой мышевой платок!
— Чего, чего? — переспросила девочка.
— Узевой мышок!
— Ах, узевой мышок, — повторяла Римма. — Ах, мышевой платок! Ах, кошку надо вскрыть! Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе!
Господин Ау крутился и сверкал, как черная молния.
Но ничего не получалось. Выбивалка порхала вокруг, как бабочка, все шлепала его по одному месту.
Наконец господин Ау успокоился.
— Мученье, ты не сделаешь мне больно! А Римма устала. Она взяла дядюшку Ау за шиворот и вышвырнула на улицу.
— Остерегайся впредь обижать нас. А если когда-нибудь станешь повежливее, приходи сюда на чашку кофе вместе с куклами. Они собираются каждую среду в 12 часов.
Дома дядюшка Ау обещал себе, что больше никогда, никогда не пойдет к этой маленькой, сумасшедшей и опасной девочке.
Но дома его ждал еще один подарок — лыжа не хотела сниматься. Шнурки у ботинок промокли и не развязывались, а механизм не отщелкивался.
«Может, принести зубило и кувалду! — думал господин Ау. — Но за ними надо идти в дом».
В дом он кое-как вошел вместе с лыжей. Прошел по комнате и даже заглянул в чулан. Но взять кувалду лыжа не давала. Он тянул руки, а лыжа упиралась в стенку.
Он понял, что сегодня с лыжей ему не расстаться.
