— Ничего, — отвечаю я, досадуя, что меня прервали. Я не сразу осознаю, как мне повезло, что это всего лишь Нил. Влад, возможно, будет искать блокнот, а значит, мне придется отложить более внимательное чтение на потом. Я пытаюсь запихнуть блокнот в карман, но женские штаны не так хорошо подходят для этого, как мужские. За отсутствием других вариантов я задираю футболку и заталкиваю блокнот между спиной и поясом джинсов. Надеюсь, что, если Влад его найдет, ему, по крайней мере, будет неприятно. Подняв руки, я говорю: «Сдаюсь!» — и в ту же секунду из-за плеча Нила высовывается золотистая головка Виолетты.
— Ты опять слишком долго искал, — укоряет она его, но на лице ее написана улыбка. — Давайте пойдем вниз. Мне надоел этот шкаф.
Я пропускаю их вперед. От избытка новой информации у меня раскалывается голова, пока я не вижу, как Виолетта продевает руку под локоть Нила, а он наклоняется, чтобы шепнуть ей что-то на ушко. В этот момент я понимаю, что эту проблему нельзя отодвинуть на задний план. «Это никуда не годится, — думаю я, слушая, как ее смех разносится по лестнице, — это совершенно никуда не годится».
Когда мы доходим до нижней ступеньки, я беру Виолетту за свободную руку.
— Мне нужно кое-что сказать Виолетте, — говорю я Нилу. — Иди возьми еще пару кусочков сыра. Говорят, он просто объедение.
— Но...
— Мы тебя найдем, — добавляю я и тяну Виолетту в соседнюю комнату: кухню.
Вся бытовая техника покрыта толстым слоем пыли. Нечищеный кран над раковиной отливает зеленым, а единственный источник освещения висит над плитой. Решетчатая дверь кладовки и все углы затянуты паутиной. Это самая запущенная комната в доме, и ее покинули почти все участники вечеринки.
Почти. В кухню вваливаются две подружки — одну из них я помню по футбольной команде. Они оживленно обсуждают то, как некая девушка только что в третий раз бросилась к Владу с таким энтузиазмом, что верхняя часть ее купальника сползла, открыв всему миру ее прелести.
— А он только взглянул на нее мельком, — говорит она, — затем подтянул ее купальник и сказал: «Спасибо, это была неоценимая помощь». Иногда он бывает таким странным!
Ее подруга энергично кивает и затем показывает на свое горло.
— Я хочу пить, — беззвучно шевелит она губами и направляется к холодильнику, который, как я предполагаю, заполнен вещами гораздо более страшными, чем гипотетическая плесень.
— В гостиной есть пунш, — говорю я, преграждая ей путь к дверце. — Невежливо копаться в чужих холодильниках.
Кивком головы указав ей нужное направление, я вдруг чувствую, как у меня по спине пробегают мурашки. У нее на бедре есть маленькое родимое пятно, хотя если это и звезда, то самая шарообразная из всех, что я видела. На всякий случай я спрашиваю, как ее зовут. Надо признаться, выглядит это как допрос.
— Э-э-э... Грейс, — отвечает она, глядя на меня с таким видом, словно я прямо сейчас прикажу ей упасть на землю и сделать двадцать отжиманий. — И мы оставим в покое холодильник, хорошо? Не стоит так волноваться, — говорит она и тащит свою подругу к выходу. «Кто это?», — слышу я, прежде чем они исчезают в коридоре. «Ну, знаешь, та девушка».
Потрясающе.
— Там, кстати, ничего нет, — говорит Виолетта, стоя позади меня. Обернувшись, я вижу, что она забралась на кухонный стол, не обращая внимания на покрывающую его пыль, и болтает ногами, ударяясь пятками о нижний ящик стола. — Правда, не стоит считать нас круглыми дураками, — продолжает она. — Мы, возможно, немного отстали от времени, но мы не настолько наивны, чтобы оставлять кровь у всех на виду.
— Не понимаю, о чем ты, — говорю я, изображая невинность, несмотря на ее недоверчивый взгляд.
— Марисабель рассказала мне о вашем разговоре в туалете. Мне никогда не хватало смелости самой ей об этом сказать, но я согласна, что пора им с этим покончить. Журнал «Севентин» назвал бы это неправильными отношениями.
— Кто еще знает?
— Только мы! — отвечает Виолетта, но я все еще ощущаю легкую дурноту. Виолетта, должно быть, замечает мое беспокойство, потому что добавляет: — На твоем месте я бы не переживала. Ну, если только ты не рядом с Владом. Тогда я, возможно, стала бы волноваться.
Отличная оговорка.
— Почему?
— Последнее время он на нас злится. Вчера Невилл, придя домой, объявил, что получил главную роль в спектакле, и Влад поставил его на место. Я правда хочу, чтобы он уже нашел, наконец, эту девушку. Тогда бы все это безумие прекратилось и мы бы могли подумать о том, что действительно важно. Например, о Ниле! — оживленно хлопает она в ладоши. — Ох, Софи, он потрясающий! Я теперь даже и не вспоминаю о Джеймсе.
— Ты имеешь в виду, ты хочешь остаться здесь? — с явным недоверием спрашиваю я. — Даже если Влад найдет девушку?
Она то ли не замечает моего тона, то ли предпочитает его игнорировать.
— Конечно. Здесь гораздо веселее, чем в старом пыльном деревенском доме! А что? Ты не хочешь, чтобы Джеймс остался?
Если только мне не заплатят за это миллион долларов. Это не то, что я хотела бы обсуждать, так что я пытаюсь сменить тему.
— Виолетта, насчет Нила...
— Да, я знаю, что он немного странный, — перебивает она, — но я твердо уверена, что я смогу заставить его прекратить носить в кармане этого грызуна.
— Я не об этом, — говорю я, осторожно выбирая слова. — В прошлом ты, возможно, была слишком тороплива со своими... поклонниками.
— Что ты имеешь в виду? — недоумевает она, начиная хмуриться. Она перестает болтать ногами и застывает в неподвижности. Зловещей неподвижности.
— Я имею в виду, ну... тебе очень нравится Нил, так? — спрашиваю я, вопреки здравому смыслу бросаясь в омут с головой.
— Безумно.
— Тогда, может быть, на этот раз тебе стоит вести себя как-то по-другому, — продолжаю я.
— И что ты этим хочешь сказать?
Оглядевшись вокруг, я приступаю к теме вампиризма. Убедившись, что горизонт чист и на кухне только мы одни — отчего я, кстати сказать, начинаю испытывать клаустрофобию, — я говорю:
— Я знаю, что в прошлом ты делала своих бойфрендов вампирами, и я подумала, может быть, тебе не стоит поступать так с Нилом.
Она изящно хмыкает:
— Не нужно произносить это слово так, как будто это ругательство.
— Что? Нил?
— Нет, — поправляет она. — Вампир! Очень многие хотели бы стать одним из нас. Например, Эрика, — добавляет она, назвав имя нашей местной девушки-гота. — И, кроме того, я не могу сделать их вампирами без их согласия.
— Правда?
— Ну, это общее правило. Но иногда я немного хитрю и задаю абстрактные вопросы. Например: «Если бы тебя вдруг смертельно ранили в живот, ты бы хотел остаться в живых?» И когда они отвечают «да», я могу с полным основанием полагать, что они хотели бы стать вампирами, потому что мы — единственные, кто может выжить после такого. Понимаешь?
От такой логики я лишаюсь дара речи. Она принимает мое молчание за знак согласия.
— Отлично. Значит, решено. А теперь я пойду искать Нила, — говорит она, спрыгивая со стола, но ее голос звучит угрожающе. Не успеваю я остановить ее, как она внезапно хватает меня за плечо, прижав к
