не подготовлены и не направлены на то, чтобы обязательно увидеть призрака. Нет столов, за которыми сидят, взявшись за руки, компании людей; нет ни медиумов в трансе, ни черных одежд, в которые они заворачиваются. Темноты тоже не требуется – солнце и свежий воздух не мешают появлению фантомов.
Уже говорилось, что некоторые призраки либо создаются в ходе длительного процесса, напоминающего описанный в предыдущей главе процесс визуализации Йидама, либо, если за дело берутся профессионалы, мгновенно или почти мгновенно. В других случаях автор феномена создает его неосознанно, ненамеренно и даже не знает, что его призрака видят другие.
В связи с этим видом визуализации или создания мыслеформы расскажу о нескольких феноменах, которые видела сама.
1. Молодой тибетец, служивший у меня, отправился проведать свою семью. Дала я ему трехнедельный отпуск, а он купил себе продуктов, нанял носильщиков, чтобы перенесли его грузы через горы, и вернулся домой с караваном. Вероятнее всего, парень хорошо провел время с родными. Прошло два месяца, а он не возвращался. Ну я и подумала: решил от меня уйти. Однажды ночью увидела я его во сне: приехал будто ко мне в какой-то необычной одежде и в заморского покроя шляпе от солнца, – никогда не носил таких шляп. На следующее утро ко мне вбежал один из моих слуг.
– Вангду вернулся! – объявил он мне. – Только что его видел!
Странное совпадение… Выхожу из своей комнаты взглянуть на путешественника. С места, где стояла, а оно возвышалось над долиной, четко вижу Вангду: одет точно как в моем сне; один, медленно идет по тропе вверх по склону горы. Отмечаю – у него нет никакого багажа; слуга, стоящий рядом со мной, говорит:
– Вангду идет вперед; носильщики, должно быть, прибудут позже.
Продолжаем оба наблюдать за его приближением. Юноша дошел до небольшого чёртена, обошел вокруг него и больше не показался. Основание чёртена в форме куба из камня, менее трех футов высотой, а сам иглообразный монумент высотой не более семи футов, в нем никаких углублений. Более того, стоит он совершенно изолированно: там нет ни домов, ни деревьев, ни возвышенностей – вообще ничего, что скрыло бы Вангду от наших глаз. Мы со слугой подумали, что он сел отдохнуть в тени чёртена. Но прошло время, а он не появился. Осматриваю землю вокруг монумента с помощью лупы, но ничего не нахожу. Сильно заинтригованная, посылаю слуг найти Вангду; слежу за их передвижениями в бинокль. Не нашли они никаких следов ни его, ни кого-либо еще.
В тот же день, на закате, появился этот молодой человек в долине – с караваном; в той же одежде и заморской шляпе от солнца, в которой явился во сне и во время утреннего видения.
Не дав ни ему, ни носильщикам поговорить со слугами и услышать о видении, немедленно стала их расспрашивать. Из их ответов узнала, что они провели прошлую ночь очень далеко от моего жилища и утром никто не мог добраться сюда. Сказали ясно: Вангду постоянно шел со всеми вместе.
В течение последующих нескольких недель проверила точность сказанного, расспрашивая о времени отправления каравана, о последних стадиях пути, когда менялись носильщики. Подтвердилось, что все они говорили правду – делали последний переход вместе с Вангду.
2. Однажды ко мне с визитом пришел один тибетский художник, пылкий поклонник свирепых божеств, находивший особое наслаждение в изображении их ужасных фигур.
Замечаю позади него какое-то смутное очертание – одно из фантастических существ, часто появлявшееся на его рисунках. Всплеснула я руками, а удивленный художник, сделав несколько шагов ко мне, спрашивает: в чем дело?
Вижу, что фантом не последовал за ним, и, быстро обойдя гостя, иду к призраку, вытянув вперед руку. Рука моя наталкивается на туманную фигуру, чувствую прикосновение чего-то мягкого – вещество это подается под моим легким толчком, и видение исчезает.
Художник, отвечая на мои вопросы, подтвердил, что последние несколько недель отправлял ритуал дубтхаб, призывая божество, чью фигуру я едва разглядела, а в этот самый день все утро работал над картиной, где изображалось это божество.
И верно: мысли тибетца сконцентрировались на этом божестве, с его помощью он думал обеспечить успех одного довольно безнадежного предприятия. Сам он своего фантома не видел.
В этих двух случаях феномен произведен без сознательного вмешательства автора, то есть, как заметил один лама-мистик, Вангду и художник едва ли могут считаться авторами описанных явлений; они лишь причины, возможно главные среди других, благодаря которым фантомы появились.
3. Третье странное явление, о котором расскажу, принадлежит к категории тех, что производятся сознательно. Призрак появился в виде создавшего его ламы – этот факт приводит нас к мысли, что лама способствовал появлению своего «тонкого» двойника. Однако адепты тайного тибетского учения придерживаются другого мнения: считают, что такие фантомы – тулпа, магические образования, генерируемые мощной силой концентрации мысли. Как уже не раз говорилось в предыдущих главах, любые формы можно визуализировать посредством этого процесса.
В то время я расположилась на отдых у ритода Пунаг, в Кхаме. Однажды днем я находилась с моим поваром в хижине, которую мы использовали как кухню. Мальчик попросил дать ему продукты. Я ответила:
– Пойдем в мою палатку – там выберешь все, что тебе нужно, из коробок.
Вышли мы на улицу и уже были у моей палатки, как оба увидели ламу-отшельника, сидящего на складном стульчике рядом с моим походным столом. Меня это не удивило – этот лама часто приходил ко мне поговорить. Повар сказал только:
– Пришел римпош, пойду поскорее приготовлю ему чай, а продукты позже возьму.
– Хорошо, – отвечаю, – сделай чай и принеси нам.
Повар вернулся назад, а я продолжала идти прямо к ламе, причем смотрела на него все время, пока он не двигаясь сидел за столом. Когда я была всего в нескольких шагах от палатки, перед ней появилась тонкая дымка тумана, потом она, как занавеска, медленно уплыла в сторону – и вдруг ламу не стало больше видно, исчез.
Вскоре пришел повар и принес чай; увидев меня одну, удивился. Не хотелось мне пугать его, и я объяснила:
– Римпош только передал мне послание, у него не было времени пить чай.
Рассказала о видении ламе, но он только посмеялся надо мной и не ответил на мои вопросы. Но феномен повторился еще раз и просто исчез, когда я разговаривала с ним посреди широкой дороги, – рядом ни домов, ни деревьев, где он мог укрыться.
Создание фантома Йидама, как мы уже видели из описанных в предыдущей главе событий, имеет две разные цели. Высшая – научить послушника: нет других богов и демонов, кроме тех, которых мы создаем в своем собственном воображении. Вторая, не столь приглядная цель – обеспечить себе сильную защиту. Но как фантом божества защитит своего создателя? Тем, что появляется вместо него.
В Тибете есть обычай, что ламы, посвященные в какую-то практику, каждое утро «надевают» на себя личину своего Йидама. Как только совершается этот обряд, злые духи, которые могли встретиться у него на пути, теряют способность узреть его в облике человека, а воспринимают как устрашающее ужасное божество, один вид которого предотвращает попытки причинить ему какой-либо вред. Маги – эксперты в этом искусстве, как они сами говорят, скрывают свою собственную внешность под любой иллюзорной формой.
Среди многих лам, с серьезным видом «надевающих» на себя личину своих Йидамов по утрам, вероятно, немногие действительно способны к подобным чудесам. Не знаю, на самом ли деле они могут провести демонов, но совершенно точно не могут обмануть человеческий взгляд. Правда, слышала, что некоторых лам видели в облике божеств из ламаистского пантеона.
Подстрекаемые чудесными легендами, повествующими о способности древних тубтобс создавать тулпа, некоторые нгаспа и ламы (их немного) желают, хотя и скрывают это, добиться успеха в освоении особых разделов эзотерического учения.
Однако такая практика считается очень опасной для всех, кто не достиг высших умственных и духовных степеней просветления и не полностью знаком с природой психических сил, задействованных в этом процессе.
