— Не такая уж чужая. Она — мать твоего сына, — парировала Лоретта.
— Но я люблю тебя. Ты не представляешь, что… впрочем, не важно. Я спросил тебя, и ты сказала «нет». Я был почти, почти готов отказаться от мысли о тебе — от мысли о нас, — а потом я узнал о Беа. Тогда твой отказ обрел для меня некоторый смысл. Неудивительно, что ты ненавидишь меня. Я сам себя ненавижу. — Он сделал глубокий вдох. — Но когда ты запретила мне даже видеться с ней, этого я вынести не мог. Я поставил себе целью поехать к ней в школу, встретиться с ее опекунами. Она такая прелесть, Лори! Не похожа ни на тебя, ни на меня. Но она умная девочка. Я хочу рассказать ей обо всем. Хочу, чтоб мы рассказали ей вместе. Я думаю…
Лоретта вскочила.
— Ты думаешь! Ты думаешь! — закричала она. — Нет! Она погибнет! Я мечтала обеспечить ей респектабельную жизнь, и теперь все пойдет прахом! — Ей хотелось рвать на себе волосы. Хотелось вцепиться в волосы Кону. Как он мог поступить настолько глупо? Настолько эгоистично?
Он протянул к ней руку, но она отступила.
— Послушай меня. Я могу сделать ее своей подопечной. Никто ничего не узнает. Когда мы поженимся…
— Что? Мы никогда не поженимся! Я никогда, ни за что на свете не выйду за тебя! Я ненавижу тебя, как ты только что сам сказал! — Лоретта в отчаянии сорвала с себя шляпу и швырнула на землю. — У тебя есть сын. Беспокойся о нем. Оставь мою дочь в покое.
— Это наша дочь, Лоретта. Я лишил себя возможности знать Джеймса, но больше не совершу этой же ошибки теперь, когда знаю, что у меня есть дочь. Я не брошу двоих детей. Я надеялся, что пока мы все будем жить тут, нам с Джеймсом удастся подружиться. Надеюсь, ты поможешь мне с ним.
— Я? Твоя любовница? Ты совсем с ума сошел?!
— Я знаю, он считает тебя кем-то вроде тети, Лори. Он говорил о тебе на прошлое Рождество, хотя ты ни разу не удосужилась хотя бы намекнуть, что вы с Марианной были подругами, — тихо проговорил Кон. — Хотя я знал, что ты знакома с ним и дружишь с Марианной. Что ты знала ее.
Он ждал, что она почувствует себя виноватой. Напрасно. Она умалчивала о прошлом не без причины.
— Он восхищается тобой, уважает тебя. — Кон устремил взгляд в пространство. — Так много секретов. Я покончил с секретами, Лори. Покончил. Моя жизнь слишком долго была полной неразберихой, но больше я не хочу так жить. Я люблю тебя. Люблю своих детей. Пожалуйста, дай нам шанс.
Лоретта сжала кулаки и зашагала взад-вперед по вершине холма. Ничто не заставит ее теперь спуститься к этому серебристо-серому дому. Ничто.
— Я еду домой. Я не могу — не буду — участвовать в этом смехотворном семейном воссоединении. Беа хорошо так, как есть. Я ее к-кузина. Это все.
— Ты боишься?
Лоретта зыркнула на него. Как бы ей хотелось стереть эту спокойную озабоченность с его лица! Он выглядел таким… полным надежды, таким понимающим. Он ничего не знает.
— Ох, какой же ты дурак! Мне пришлось отказаться от нее. Я отказалась от собственного ребенка! Разумеется, я боюсь. Она никогда не простит меня. Я сама не могу себя простить. — Она громко всхлипнула и оттолкнула его, когда он попытался утешить ее. — Ты все испортил. Все. Мне наплевать на долги брата. Найди его и засади в тюрьму. Выброси меня из Винсент-Лоджа. Я стану еще чьей-нибудь любовницей. Все равно это единственное, что я хорошо умею. Ты снова разбил мою жизнь, Десмонд Райленд. Я больше никогда не желаю тебя видеть.
Она развернулась и, спотыкаясь, побежала вниз с холма, на который они поднялись.
Кон подхватил ее, когда она подвернула лодыжку и начала падать. Он держал ее до тех пор, пока она не выплакала все слезы, насквозь промочив ему рубашку. Опять он все сделал не так. Он надеялся, она будет счастлива провести с Беатрикс целое лето вместо какой-то жалкой недели. И упомянул о браке. То, что он никогда не перестает думать об этом, не означает, что Лоретта разделяет его мнение. Но ненавидеть его она не может. Это было бы слишком жестоко.
— Ты все спланировал, да? — резко спросила она. — Сначала разорил брата, потом подкупил Беатрикс. Что ж, в этот раз ты не получишь то, что хочешь, Коновер.
Он почувствовал, как задергался мускул на щеке.
— Я никогда не имел того, чего хочу!
— Ты мог отказать мистеру Берриману.
Он хотел сказать. Намеревался. Но когда двенадцать лет назад он пришел в банк Берримана со шляпой в руке, ему выдали голые факты, и еще больше он узнал, когда мистер Берриман вернулся вместе с ним в Гайленд-Гроув. Глупец, он думал, что может сотворить чудо и избежать неизбежного. Но урожай погиб, а сроки выплат поджимали, и подробности его будущего в течение десяти лет писались на банковских чеках. Кон помнил свое отчаяние, как будто это было вчера. В тот день ему пришлось отказаться от своей жизни. От жизни с Лореттой. Но, будучи молодым девятнадцатилетним, парнем, он не видел иного пути.
Теперь он полон решимости объясниться, если это хоть как-то возможно.
Кон убрал руки с ее плеч.
— И что бы тогда было с моими арендаторами? Целых две деревни, черт побери!
— Вы сделали свой выбор, милорд. — Лоретта вытерла лицо дрожащей рукой. Он никогда не видел ее такой разгневанной. И она по-своему права. Они могли тогда вместе убежать. Но смог бы он примириться со своей совестью? А она? Он снова привлек ее к себе:
— Послушай себя, Лоретта. Ты забыла о своей роли во всем этом. Одно твое слово, и я бы бросил Марианну у алтаря. Одно слово. Вздох. Я все время надеялся, что ты скажешь что-то, сделаешь что-то. Но тогда ты молчала. Ты знала, что я делаю то единственное, что мог сделать. Твоя сила придала мне сил пройти через это.
Она не встречалась с ним взглядом.
— Тогда я не знала о Беатрикс.
— Как и я, любовь моя. И теперь знаю только благодаря Марианне. Ты бы ни за что не сказала мне. — Он увидел, как ее бледные щеки вспыхнули. — Марианна проявила удивительную доброту к нам обоим, написав то письмо, ведь она должна была ненавидеть меня за то, что я бросил ее одну с ребенком.
Лоретта покачала головой:
— Она любила тебя.
— Невозможно. Я спал с ней не больше месяца. Я почти не разговаривал с ней, избегал ее, как только мог. Я был отвратительным мужем, уверяю тебя.
— Не имело значения. Она сама говорила мне, что любит тебя. Она даже восхищалась твоей гордостью.
— Моя гордость стоила мне сына. — Кон отпустил ее и сам начал вышагивать туда-сюда. — Мы не можем, как бы сильно ни хотели, изменить прошлое.
— Как не можем вернуться к нему, Кон. Я никогда не выйду за тебя.
Он остановился:
— Почему?
— Я больше не та беспечная девочка. А ты не наивный мальчик. Подумай, что ты сделал, чтобы привезти нас сюда, Кон, и скажи, разве ты не самый безжалостный из людей?
— А чего ты хотела от меня, Лори? Чтоб я притворялся, что не люблю тебя?
— Если б ты любил меня, то не угрожал бы таким позором. Ты сделал меня своей любовницей.
— Только потому, что ты наотрез отказалась выйти за меня.
— Я могла бы согласиться. После приличествующего периода траура. Как только мы пришли бы к какому-нибудь соглашению относительно Беатрикс.
Кон дивился на нее. Она выглядела сейчас такой спокойной, хотя всего несколько минут назад горько рыдала у него на плече. И всегда была такой невозможно упрямой. Этот последний год она всеми правдами и неправдами избегала его, устремляя свой небесно-голубой взгляд куда-то над его правым ухом, когда им случалось встретиться лицом к лицу. — Выскальзывала в двери, как только выясняла, что он присутствует среди гостей. В качестве защиты окружала себя хихикающими женщинами. Если бы он был терпелив, смог
