наверняка, что своей победой при Рогах Хаттин в немалой степени обязан расколу среди христианских предводителей, посеянному Ги де Лузиньяном и Великим Магистром де Ридфором. А возвращение христианского государя может снова расколоть христиан. Король Ги охотно поклялся больше никогда не подымать оружия против мусульман и отплыть за море, прочь от Святой Земли. Саладин согласился освободить заодно с ним еще десять дворян, в том числе и Амальрика, брата Ги и коннетабля королевства. Получив свободу, они поспешили в Триполи, где нашла убежище королева Сивилла вместе с юным графом Боэмундом, унаследовавшим титул после недавней смерти старого врага Ги – графа Раймунда Триполийского. Поприветствовать короля Ги из Тира прибыл Великий Магистр де Ридфор, надумав оттуда двинуться еще дальше на север, чтобы проинспектировать замки тамплиеров в Тортозе и на небольшом островке Руад. Король Ги отправился с ним – наверное, чтобы занять себя хоть чем-нибудь. В пути у них была масса времени для обсуждения планов, как восстановить Ги в нравах владыки королевства и прижать к ногтю надменного Конрада из Тира, побуждаемого последователями держаться, будто владыка суверенного государства.
Однако оба не могли толком измыслить, как остановить Саладина, понемногу подгребавшего под себя потрепанные остатки христианского королевства. Во всех замках военных орденов сказывалась серьезная нехватка людей, поэтому теперь эти крепости стали главным объектом для нападений. Саладин взял замок госпитальеров Сахьюн, затем двинулся далеко на север, чтобы захватить замки тамплиеров Баграс и Дарбезак, охранявшие перевал через Ермонские горы между Арменией и Антиохией. Свернув на юг, он покорил замок Сафед, хотя тамплиеры считали его неприступным.
Не забыл Саладин и о цели, игравшей для него почти такую же эмоциональную роль, как и сам Иерусалим – замке Керак ненавистного Рейнольда Шатильонского по ту сторону Иордана. Тамошние рыцари и ратники помогали Рейнольду во всех его беззаконных набегах на мусульман, и именно в Керак приводил Рейнольд пленных мусульман, чтобы продавать их работорговцам. Решив, что Керак надо подмять хотя бы ради собственного успокоения, Саладин отправил брата аль-Адила с войском обложить осадой могучий замок, возведенный на уступе высокой горы.
Катапульты против Керака были бесполезны, поэтому взять крепость можно было только измором. На это ушел месяц, но план удался. Как только у христиан закончилось пропитание, они съели всех своих лошадей, а там и всех птиц, собак и кошек в городе. Некоторые даже выталкивали за ворота своих женщин и детей, чтобы не кормить их, нимало не тревожась, что в горах арабы, схватив их, продадут в рабство. Некоторые пленницы повествовали о случаях людоедства в замке. Когда же христиане все-таки сдались в конце 1188 года, завоеватели не смогли отыскать во всей обширной крепости ни единой крохи съестного. А после падения соседнего замка Монреаль еще через пару недель все земли по обоим берегам Иордана стали владениями Саладина.
Тем временем в Триполи политические махинации Саладина начали приносить плоды. Партия де Лузиньяна возрождалась. Жослен де Куртенэ решился покинуть Тир, чтобы присоединиться к королю Ги, а с ним и его сторонники. Да и другие местные рыцари, оскорбленные все возрастающим высокомерием Конрада де Монферра, решили перейти на сторону короля. Юный граф Триполийский принимал этих опытных воинов с распростертыми объятьями. Великий Магистр де Ридфор заверил короля, что когда придет час перейти к действиям, тамплиеры окажут ему полнейшую поддержку. Час этот был уже недалек, но сперва королю Ги требовалось официально освободиться от клятвы. Найти священника, признавшего недействительной клятву, принесенную неверному, да еще под давлением, труда не составило.
Ги также добавил, – наверное, с усмешкой, – что исполнил клятву, уплыв «за море» с Великим Магистром де Ридфором в замок тамплиеров на острове Руад в четырех с половиной километрах от берега.
Собрав свой разросшийся отряд рыцарей и оруженосцев, Ги повел его в Тир, но Конрад их в город не впустил, уведомив Ги, что негоже ему мнить себя королем Иерусалимским. Государя Святой Земли надлежит выбрать по воле покойного Балдуина IV, четко оговорившего в завещании, что короля должен выбрать Папа совместно с государями Англии, Франции и Германии. Крыть было нечем, и Ги повел своих огорченных друзей обратно в Триполи.
Получив в Триполи в марте 1189 года известие, что Саладин отправился обратно в свою новую столицу Дамаск, Ги решил предпринять очередную попытку утвердить свои позиции и повел уже более крупный отряд приспешников во второй поход на Тир. Пока они шагали по дороге, в Тир прибыл флот из пятидесяти двух кораблей пизанцев, откликнувшихся на призыв Папы к крестовому походу. Предводитель пизанцев архиепископ Убальдо, отправившись в Тир навестить Конрада, оскорбился надменным приемом человека, требовавшего послушания, будто он и есть правитель Святой Земли. Пока пизанцы рассуждали, как поступить, решение явилось само собой в облике короля Ги, пришедшего в Тир. Куда более по душе пришелся архиепископу почтительный прием короля Ги, ни за что ни про что вдруг получившего солидный флот, готовый поддержать его планы – хотя как раз планов-то никаких пока и не было. Прибыли корабли и воины, посланные королем Вильгельмом II Сицилийским, посчитавшие уместным доложиться королю. Теперь Ги обзавелся и войском, и сильным флотом. Могущество его росло, но начинать осаду христианского города Тир ему не хотелось.
В августе 1189 года он наконец принял решение, велев своим сторонникам, а также пизанскому и сицилийскому флотам следовать за ним к Акре, чтобы осадить мусульманский город и начать возрождение христианского королевства. Шаг отважный – пожалуй, даже глупый: впервые за два века крестовых походов осаждающая армия оказалась вполовину меньше, нежели гарнизон города, но как раз подобная дерзость и была необходима в тот момент. Конрад хоть и заслужил репутацию прекрасного вождя, но не проявлял ни малейшего желания даже носа показать за стены Тира. Теперь же король Ги стал своеобразным знаменем, под которое начали собираться христиане. Когда весть об этом долетела до Европы, добрая слава помаленьку вернулась к втоптанному в грязь имени Ги. Нам неведомо, до какой степени его подстрекал на подвиги Великий Магистр де Ридфор, не знавший себе равных по неустрашимости и безрассудству, но зато мы знаем, что де Ридфор сдержал свое слово о безоговорочной поддержке короля, горделиво выступив на осаду Акры во главе большого отряда тамплиеров.
События ближайших недель пришлись Конраду де Монферра не по нраву. Из Европы начали прибывать независимые команды крестоносцев, искавших не покоя, но сражений, и потому отправлявшихся прямиком к королю Ги на поле у стен Акры, а не в благодушно-бездеятельный город Тир. Первым подоспел датский флот, за ним группа французских и фламандских рыцарей под командованием сливок тамошней знати. Людовик Тюрингский, не пожелавший вместе с Фридрихом I тащиться тихим ходом по суше, привез группу германцев. С архиепископом Равеннским прибыл отряд итальянцев. Войско короля Ги разрасталось прямо на глазах, а на Конрада де Монферра не обращали почти никакого внимания. В итоге, опасаясь остаться в стороне, если разыграется нечто грандиозное, Конрад привел для участия в осаде Акры собственные войска. Правда, при этом он недвусмысленно дал понять, что не намерен подчиняться Ги де Лузиньяну, но в душе у него все так и бурлило от гнева при виде того, как новоприбывшие крестоносцы ищут совета только у короля Ги Иерусалимского, а не у героя, спасшего королевство от погибели.
Саладин не мог больше закрывать глаза на это наращивание мощи христиан и в сентябре послал войско предпринять первую мусульманскую атаку на христиан, но к тому времени христианская армия уже достаточно собралась с силами, чтобы дать ему отпор. А три недели спустя, преисполнившись чрезмерной гордыней оттого, что сумели потрепать небольшое мусульманское войско, крестоносцы вознамерились напасть на мусульман сами, но тут уже подоспел с солидным подкреплением Саладин собственной персоной. Тамплиеры под командованием Великого Магистра де Ридфора заняли позицию на левом фланге христианской армии. Чаша весов склонялась то в одну, то в другую сторону, но по сути силы были примерно равны. В конце концов христиане решили отступить под защиту собственных оборонительных сооружений – все, кроме одного.
Великий Магистр тамплиеров, чье безумие расцвело пышным цветом, отказался покинуть поле сечи, пока христианское воинство не одержит окончательной победы. Размахивая мечом в полнейшем одиночестве, он выкрикивал вызов всему мусульманскому войску. Стоит ли удивляться, что мусульмане, с насмешливым недоумением понаблюдав за ним пару минут, без труда взяли его в плен. Не теряя времени на беседу или хотя бы небрежное замечание в его адрес, Саладин попросту приказал казнить Великого Магистра на месте. Кое-кто счел, что гибель Жерара де Ридфора внесла свою лепту в участь христиан, а
