краю у озера Байкал, принадлежавшем тогда Монголии, родился мальчик. Предание гласит, что из утробы матери он вышел, сжимая в крохотной деснице сгусток крови. Сие предзнаменование сбылось с лихвой, ибо ему суждено было пролить больше крови, нежели любому другому до него или после. Нарекли его Темуджином (или Темучином].
Когда отец его умер, Темуджин стал вождем кочевого племени, ослабленного войной. Ради собственной безопасности он присягнул на верность более могущественному хану (царю) несторианского христианского племени керентов. С его помощью Темуджин благополучно возобладал над традиционными врагами, убившими его отца, покорив их. А в 1203 году подчинил себе и кереитов. Потом, объединив все свои войска, одолел племя наймапов, дотоле господствовавшее в западной Монголии. В 1206 году он созвал великий курултай, сиречь законодательную ассамблею, всех племен, дабы провозгласить себя каганом – ханом ханов, царем царей. Обладая воистину выдающимися организационными способностями, настоящим военным гением при совершеннейшей беспощадности. Темуджин, нарекшийся новым царским именем Чингисхан, отныне был готов взяться за исполнение своих честолюбивых планов по завоеванию всего мира.
Веками Европу то и дело захлестывали грандиозные волны всадников с востока. Первыми явились гунны, вытеснившие готтов из российских степей в самое сердце Римской империи. Потом булгары пришли в Восточную Европу, мадьяры в Венгрию, а за ними – ряд турецких племен. Впрочем, ни одно из этих племен не обладало ни числом, ни яростной энергией, ни ненасытной жестокостью орд Чингисхана.
Завоевания он начал с того, что направил свое воинство в северный Китай, в 1215 году взяв могучий город-крепость Пекин (Бэйцзин). Ураганом промчавшись но Средней Азии, покорил край племени кара-китай (Туркестан). В 1219 году его взор обратился на Хорезмскую империю – господствовавшую в Средней Азии державу, владевшую укрепленными городами Хивой, Бухарой и легендарным Самаркандом. Чингисхан собрал конное войско в двести тысяч сабель, ничуть не смутившись тем, что хорезмский правитель, Мухаммед-шах, мог выставить вдвое против того. Первой из крупных городов пала Бухара. Сдавшихся мирных жителей пощадили, а вот гарнизон, пытавшийся выстоять, вырезали поголовно, заодно с мусульманскими священниками, приказавшими держаться до последнего. В Самарканде туркменские и кипчакские воины не только сдались без боя, но и пожелали присоединиться к армии завоевателя. Чингисхан же, порицая их измену своему законному правителю, приказал казнить всех до единого.
Врагам хана еще предстояло научиться избегать его гнева. Жители города Байх сдались без сопротивления, и были помилованы. Население Бамиана предпочло сражение, к несчастью для них повлекшее гибель внука Чингисхана. И когда город перешел в руки монголов, всех его обитателей без изъятия предали смерти. Зять Чингисхана сложил голову при штурме Нишапура, и посему после падения города безутешной вдове дозволили совершить личную месть, надзирая над систематическим массовым отсечением голов. Головы рубили мужчинам, женщинам и детям, складывая их в огромные пирамиды. Воздвигли даже пирамиду из голов кошек и собак, ибо хан повелел умертвить всякую живую тварь в городе.
Но сильнейшее сопротивление монгольской орде оказал сын Мухаммед-шаха хорезмский принц Джелал ад-Дин. После отчаянной, но, увы, проигранной, битвы он организовал упорядоченное отступление своего войска в Афганистан. За ним вдогонку отправили монгольскую рать, и Джелал ад-Дин приготовился встретить ее у Парвана, расположенного километрах в двадцати трех к северу от Кабула. Монголы, считавшие, что он обратился в бегство, оказались не вполне готовы к битве при Парване, впервые за хорезмскую кампанию принесшей монголам сокрушительное поражение.
Подобное унижение не могло остаться без ответа, и Чингисхан самолично повел свежее войско против Джелал ад-Дина. Тот же отступил с армией к реке Инд, где монголы и настигли его в ноябре 1221 года. Войско его смяли, но сам Джелал ад-Дин ускользнул, загнав своего коня в реку и одолев сильное течение, обрел спасение на противоположном берегу. Оставленную им родню взяли в плен для решения ее участи великим ханом. Решение же было таково, что всех детей мужского пола казнили на глазах у их матерей и сестер.
Весть о поражении монголов под Парваном пробудила тщетные надежды у граждан Герата. Сей город – великолепный мегаполис с населением более трехсот тысяч человек – мирно покорился монголам, но при известии о Парване с ликованием восстал, частью изгнав, частью убив горстку монгольских господ. Настал час покарать народ Герата за неразумный мятеж. Орудий у монголов не было, и на осаду ушел не один месяц, но в июне 1222 года они все-таки ворвались в город. Приговор Чингисхана был ужасающе прост: казнить всех горожан до единого. Даже его воинам, искушенным в массовой резне, на исполнение приговора потребовалось более недели.
За отцом Джелала – Мухаммед-шахом, бежавшим в противоположном направлении, на запад – отрядили войско под командованием двух лучших монгольских багатуров (генералов) – Субудая и Джебэ. Не спеша настичь беглеца, полководцы по дороге задерживались, чтобы сокрушать города, лежавшие на их пути через Персию на запад. Захватив Святой Город Кум (столетия спустя давший прибежище Аятолле Хомейни), они истребили всех его жителей. Свернув на северо-восток, подошли к турецкому эмирату Азербайджан, где получили чудовищную дань золотом за то, что обошли стороной столичный город Табриз, устремившись в Грузинское царство, где впервые и встретились с христианским противником. Царь Георгий IV самолично возглавил своих доблестных витязей в попытке остановить монгольское нашествие, но потерпел сокрушительный разгром в то же самое время, когда крестовый поход под предводительством кардинала Пелагия постигла такая же участь в Египте. Тем часом Мухаммед-шах в паническом стремлении выскользнуть из рук кровожадных монголов наконец-то обрел убежище на крохотном островке в Каспийском море, где и скончался от изнеможения, отчаяния и горя.
Монголы же, предоставленные сами себе, надумали совершить набег в края к северу от Каспия, без труда сокрушая кавказские племена, имевшие несчастье оказаться у них на пути. Тюрки-кипчаки предложили русским князьям союз и золото, призывая их объединиться, дабы остановить эту человеческую саранчу. Откликнувшись на зов, князья Киевский, Смоленский, Черниговский и Галицкий привели свое объединенное войско, дабы встретить монголов близ Азовского моря. В сражении раздробленное войско полегло, а раненых и взятых русских воинов тут же казнили. Четверых русских князей сумели взять живьем. Связав по рукам и по ногам, их простерли на земле и прямо на них настелили дощатый пол, послуживший подмостками для веселого пира и плясок монголов. Никого не удивило, что по окончании веселья русских князей нашли затоптанными насмерть. Оттуда монгольская армия, совершавшая только набеги, но не занимавшая захваченную территорию, ураганом пронеслась через Крым, где впервые столкнулась с католиками, разграбив генуэзское торговое поселение. Свернув обратно на восток, чтобы присоединиться к орде Чингисхана, она оставила позади широкую полосу сожженных хуторов, деревень и целых городов, населенных лишь разлагающимися трупами.
Мусульмане и христиане, и сами вполне способные на зверства, все-таки не могли постичь смысла столь безоглядных разрушений и поголовной резни. Монголы стали для них воплощением адских демонов, заслуживающих описания как «удивительно мерзкие» и «невероятно смердящие». К счастью, совершив налет, варвары уходили – как неистовый шторм или землетрясение, сеющие гибель и разрушение, а после утихающие. Кажется, никто из пострадавших так и не понял, что они пали жертвами разведки боем, а не настоящей войны, и что монголы еще вернутся. Русский летописец писал: «Это за грехи наши Бог вложил недоумение в нас, и погибло без числа много людей… Об этих же злых татарах не знаем, откуда они пришли на нас и куда опять делись».
В 1227 году, пока император Фридрих II собирал свое крестоносное войско в Италии, Чингисхан, доживший до шестидесяти лет, выступил на завоевание Тибета, но скончался в походе. Все татарские князья царского рода собрались на курултай в столицу Каракорум. Похоронив великого хана в некой тайной могиле, не найденной и по сей день, они избрали царем царей его сына Огодая.
По монгольскому обычаю управлять родным улусом (краем) доверили его младшему брату – Тулую, а еще одному брату Бату [Батыю в русской транскрипции] препоручили задачу покорения западных краев, некогда разоренных монгольским багатуром Субудаем, ныне приставленным помогать Батыю.
Во время передышки между монгольскими войнами хорезмский принц Джелал ад-Дин покинул свое убежище при индийском дворе в Дели. Собрав остатки хорезмской кавалерии, Джелал вознамерился основать новое царство на западе. Проехав через Иран и Ирак в окрестности Багдада, он устремился на северо-восток, дабы завоевать Азербайджан, а оттуда – в Сирию и во владения турков-сельджуков. Для
