Глава XVII Возвращение
Путь к пещерам гномов казался бесконечным, но мы с папой усталости не ощущали, так помогло нам купание в Колыбели Жизни. Видимо, папа думал примерно о том же, потому что один раз он пробурчал себе под нос:
— Вот и говори о пользе гигиены. Сел бы грязный за стол — глядишь, и человеком бы стал. А так — даже мартышки выше меня!
Мы шли и шли бесконечными коридорами. У меня сложилось такое ощущение, что вниз мы спускались раз в десять быстрее. Но все на свете когда-нибудь заканчивается. Мартышки внезапно остановились, и мы различили сквозь призрачное затемненное марево выход из Подземелья.
А там, прислонившись к стенкам тоннеля, сидели и дремали крестный с Кузнечиком на плече и Скрир с Эриком.
Наши провожатые расступились, давая дорогу. И мы с папой сделали одновременно шаг сквозь пелену. В тот же миг мгла за нашими спинами скрыла обезьянок.
Мы тихонечко подкрались к крестному и дернули его за бороду в разные стороны. Он встрепенулся:
— Тьфу ты, черт…
Увидел нас и, молча схватив своими сильными, но такими добрыми руками, прижал к груди. Потревоженный Кузнечик тут же заверещал:
— Черт возьми! Что опять случилось?.. Ура! Мы победили!
И стал скакать по нашим головам.
— …Ну как? — меня отвлек дрожащий от возбуждения голос Эрика. — Вы принесли… его?
Я вспомнила просьбу Аш-Ура и кивнула.
— Так дай же мне его! — и Эрик протянул ко мне руки. Он трясся, словно в лихорадке, а глаза горели, как у волка в ночи.
Я медленно достала из котомки тряпицу и извлекла фальшивый кристалл, но тут же спрятала его и сказала:
— Сначала выполни свое обещание!
— Да! Да! Я сделаю все, что ты пожелаешь, только с Сердцем Мира в руках! — голос Эрика сорвался, как у молодого петушка.
Скрир с тревогой смотрел на своего брата, но вмешиваться не спешил. Папа и крестный также уставились на Эрика. Только крестный с гневом (видимо, что-то произошло между ними в мое отсутствие), а папа с затаенной усмешкой. И именно эта усмешка мне очень не понравилась. Видимо, папа знал, что произойдет, если Эрик получит желаемое. А я не знала. Но изменять что-либо было уже поздно.
Я дала обещание Аш-Уру. И ни за что на свете не хотела бы поссориться с ним. Поэтому я лишь вздохнула и передала кристалл Эрику.
Он с восторгом прижал его к груди. Но уже через мгновение выражение его лица изменилось. Он вдруг упал на колени, скорчился, изо рта пошла пена. Скрир бросился было ему на помощь, но отступил, потому что упавший гном окутался дымом, и тут же сверкнула ослепительная вспышка. А когда дым рассеялся — на полу туннеля лежала мартышка. Судороги охватили ее тело. Она встала и, бросив на меня полный ненависти взгляд, исчезла в отверстии, ведущем в Подземелье. Я услышала, как торжествующе заверещали мартышки, видимо, поджидавшие своего товарища по несчастью.
Так вот о какой шутке просил меня Аш-Ур. Я села на землю и разрыдалась. Пусть Эрик был плохим гномом, но теперь из-за меня он обречен на тысячелетние страдания в обличье бессловесной обезьяны. Это я передала ему кристалл!
Скрир и крестный, все еще ошеломленные ужасным превращением Эрика, непонимающе смотрели на меня. И только папа сразу догадался, в чем дело. Он присел на пол и стал шептать мне на ухо:
— Перестань, чудик! Ты не виновата! Если бы Эрик так не жаждал обладать Сердцем Мира, то и не стал бы его рабом! Такова жизнь. Ты не могла знать о такой развязке. Не вини себя…
Я взяла себя в руки. В конце концов, я уже не маленькая девочка, а… А кто же я? Фея? Волшебница? Колдунья? Или ведьма? И решила, что я все-таки ведьма. Уж больно мне понравилось объяснение, что «ведьма» — это знающая, уважаемая женщина. Хотя нет, я еще не ведьма. Я — ведьмочка! ДА!
Я поднялась с колен, сглотнула ком в горле и улыбнулась Скриру:
— Ну что ж, твой брат получил то, чего так хотел. Мы же не получили того, ради чего пришли к вам. Так что ты и твой народ — мои должники.
— Но как же? — растерялся Скрир. — Мы не можем помочь твоему отцу!
— Вы знали, что Эрик обманывает нас, преувеличивая свои возможности, однако позволили совершиться обману. Так что вы не просто мои должники. Или ты хочешь, чтобы я разрушила ваши пещеры? — спокойно спросила я гнома.
— Нет! Нет! — испуганно сжался Скрир. И хотя он был взрослым гномом, видимо, я его сильно напугала, потому что он дрожал как осиновый листок на ветру. Впрочем, в чем, в чем, а в проницательности гномам не откажешь. Он явно осознавал, что я действительно могу сделать с их миром все, что угодно.
— Хорошо! Давай-ка выводи нас отсюда, — скомандовала я.
Он послушно повернулся и пошел вперед. Его согнутая спина прямо-таки излучала уныние и покорность. Я даже удивилась, как может измениться человек. Тьфу, то есть гном. Я оглянулась на папу с крестным, мне не понравилось, что они тут же потупились. В их глазах мелькнул испуг и что-то еще неуловимое. Но потом я решила, что это мне показалось.
По дороге я мысленно вновь переживала поход к Рубиновому залу и не заметила, как мы дошли до пещеры Знаний. Там я велела Скриру побеспокоиться о еде и собрать через час всех старейшин гномов.
Он удалился выполнять распоряжение. Вскоре мы уже удобно устроились за столами и я с удовольствием набрала в свою тарелку мяса. У Аш-Ура, конечно, были замечательно вкусные фрукты, но мясо есть мясо.
Мы еще допивали сок, когда в зале появились первые гномы. Все как один с седыми бородами, а под ними висели на цепях медальоны.
Я не предложила им сесть. В конце концов, это при их попустительстве мы с папой страдали в Подземелье. Спокойно допив сок, я обратила на них взор:
— Откровенно говоря, я еще не решила, что с вас стребовать за ту обиду, что нанес мне ваш народ.
Они молча стояли полукругом передо мной, и от них исходило угрюмое сопротивление, ужасно меня раздражавшее. Мне почему-то захотелось увидеть у них в глазах страх. Такой же, как я испытывала в Подземелье.
— Я покину вас. Но в любое время, когда мне вздумается, я взыщу с вас долг. И только посмейте ослушаться. От ваших пещер не останется камня на камне. Можете идти.
Гномы все так же молча вышли из пещеры. Самое обидное, что я так и не придумала, что же именно они должны для меня сделать!
Скрир стоял посреди пещеры, безвольно опустив руки. Папа и крестный продолжали ковыряться в своих тарелках. Небось осуждают меня, жалеют этих кротов. Ничего, еще поймут, как я была права! Нечего с ними церемониться! И вообще хватит тут рассиживаться. Пора домой! Еще этого козленка искать, где ж его найдешь-то, так сразу? Придется по окрестным деревням вокруг Белозера пошарить. Ой, дел-то как много предстоит.
Я стала торопить папу и крестного, и через некоторое время Скрир уже выводил нас из Белой пещеры Одинокого утеса.
Вокруг все так же клубился туман. Я взяла папу и крестного за руки, и в тот же миг Туманный фьорд исчез. Мы снова оказались дома. За окном было темно, что вообще-то для белых ночей более чем странно, но понять, что к чему, я не успела.
— Так, Петрович, у меня руки маленькие! — заявил вдруг папа, а я насторожилась. — Хватай-ка эту маленькую стервочку!
Дед Кузя, видимо, был наготове, потому что я мгновенно оказалась лежащей на животе поперек его
