– Нет! – вскричала она. Это было уже слишком – попасть из объятий, возносивших ее к вершинам восторга, в ненавистные лапы, внушавшие отвращение и причинявшие боль.
– Не смей мне противиться! – прорычал Юст.- Еще один такой вечер, и твои родичи горько поплатятся, обещаю тебе! Ты тоже не уйдешь от расплаты! – Он подумал о беотийском охраннике. Возможно, придется его пригласить прямо сейчас.
– Я же не знала, что он такой,- попыталась оправдаться она и, оступившись, села на краешек ложа.
Он глянул вниз и вдруг ухмыльнулся. На подушках была кровь. Возможно, этот чужак – малый не промах. Похоже, он не очень-то нежничал с ней.
Оливия тоже заметила кровь и поспешно сказала:
– Я порезалась о застежку.- Ложь была убедительной, муж засопел.
– И это все? Почему ты его не разгорячила? – Он возвышался над ней, сжав кулаки.
– Но как – Она видела, что ему это тоже не ясно.- Я же не представляла, как все пройдет. Я думала, это вот-вот начнется.- Оливия отшатнулась и попыталась прикрыться скомканной простыней.
Юст отобрал у нее защитную тряпку.
– Тебе надо было отделаться от него.
– Ты хочешь сказать, что мне надо было затеять скандал?1 Созвать всех рабов на защиту хозяйки? Или вопить, призывая на помощь тебя? Я же не знала, как это будет, Юст. Я правда не знала! – Протесты звучали правдоподобно, и все же их надо было чем-нибудь подкрепить.- Вспомни, ты сам хотел чего-нибудь странного. Ты сам приказал мне его пригласить!
– Лгунья! – Он хлестнул ее тыльной стороной кисти, потом ладонью.
– Сам, сам! – закричала она, поднимая обе руки для защиты.- В доме Петрония, после того как вернулись танцоры. Петроний тогда расхваливал Сен-Жермена, и ты велел мне его обольстить. Ты сам мне велел! – Она знала, что ее могут услышать рабы, но продолжала кричать, всхлипывая и задыхаясь.
Юст помнил эту пирушку и помнил ужас в глазах жены, когда Нерон облапил маленькую плясунью. Да, он действительно тогда ей что-то такое сказал.
– С тех пор прошло несколько месяцев! – Ему не хотелось сдаваться.
– Он не явился на первое свидание, Юст! Ты был тогда очень разгневан! Нет, не надо, не бей меня,- молила она, протягивая к нему руки.
– У него… подозрительные повадки.- Поставив одно колено на ложе, сенатор принялся методически хлестать свою третью супругу по плечам, по лицу, по животу, по грудям.- Ложись,- проворчал он, насытившись, и распахнул халат.
Оливия отшатнулась от мужа, выставив вперед локти, но Юст был силен. Слишком скоро! – мелькнуло в ее мозгу. Слишком мала пауза между светом и мраком! Она все еще была окутана аурой пережитого счастья, и все это собирались теперь растоптать.
– Помни о своих родственниках, Оливия,- осклабился Юст, безжалостно подминая ее под себя. Возможно, подумал он, этот чужак не такая уж неудача. Оливия никогда так рьяно ему не противилась. Он торжествующе хмыкнул. В их отношениях появилась приятная новизна.
Оливия заставила себя покориться. Его запах был омерзительным. Ее чуть не вытошнило, ей пришлось стиснуть зубы и зажать ладонями рот. Всего четверть часа назад она лежала на этом же месте и таяла от наслаждения. А теперь на ней ворочался ненавистный супруг. С него стекала какая-то жижа, его толчки сопровождались омерзительным хлюпаньем. О, добрая матерь Исида, яви свою милость несчастной и закончи все это как можно скорее
Письмо от Ракоци Сен-Жермена Франциска, написанное на его родном языке и адресованное Аумтехотепу.
ГЛАВА 9
Вилла Петрония располагалась в прибрежных скалах и смотрелась просто великолепно. С одной стороны ее в море вдавался усыпанный кипарисами мыс, с другой вырубленная в камне тропа спускалась к песчаному пляжу. Длинная галерея с приземистой колоннадой выходила в сад, смыкавшийся с атриумом неправильной формы. Стены здания были выкрашены в бледно-коралловый цвет, но сейчас вечернее солнце делало их золотисто-червонными.
В окнах кабинета опального советника императора тяжело колыхался морской простор, сам Петро-ний сидел за рабочий столом, созерцая краски заката. В одной руке он держал стило, в другой – какой-то внушительный свиток с уже сломанной, но не утратившей зловещего вида печатью. Стук в дверь вывел его из забытья.
– Кто там?
– Это я, Сен-Жермен. Твой слуга сказал, что ты хочешь меня видеть.
– Входи же.- Петроний отвел взгляд от окна и встал, чтобы приветствовать гостя.- Садись. Ты, полагаю, все понял?
Отрицать не было смысла.
– Да, я видел, как они выходили. Трибун оставил шестерых солдат у подножия скалы, один занял пост на мысу. Они словно ждут чего-то.
Петроний вздохнул.
– Мне вручили указ.- Он встряхнул документ.- Меня ждет тюрьма, а потом смерть. И семью мою тоже. Тигеллин настроен решительно.- Он отложил стило в сторону и хлопнул ладонью по стопке бумаг.- Вот мое завещание. Я сделал для тебя копию на тот случай, если возникнут недоразумения.
Сен-Жермен покачал головой.
– Вряд ли они возникнут, Петроний.
