Илкер с трудом читала этот витиеватый язык и пропустила рассказ о том, как долго Уц уговаривал Эрева прийти к нему и исполнить его просьбу: сделать счастливыми всех людей в его царстве. Эрев все же пришел в город царя, доказал, что он сильнее всех магов его земли и после испытаний засиял, так что теперь его звали не иначе как Золотой Эрев. По просьбе царя могущественный маг исполнил молитвы всех людей. Но вместо счастья в стране началась разруха, потому что желания людей часто были злы и еще чаще противоречили друг другу. И тогда Эрев объяснил царю, что Сам Верховный определяет на какие молитвы отвечать, а на какие нет, а люди не имеют право вмешиваться в это, и что есть вещи, которые нельзя изменять, как бы сильно ты ни хотел этого. А дальше началось самое интересное. Девушка снова читала внимательно.
'Снова пришел царь Уц к Эреву и сказал:
— Неправильно это!
Ничего не ответил Эрев, отвернулся от царя, ибо знал, чего хотел царь, но не мог выполнить эту просьбу. Но царь Уц настаивал.
— Неправильно это, что одни могут получить желаемое, а другие не могут.
— Так определил Сам Верховный, — ответил ему Эрев, не поворачиваясь лицом к царю. — И тот, кто захочет противиться этому определению, того ждет жестокая потеря.
— Пусть человек сам решает, готов он терять или нет, — возразил царь. — Пусть он меняет то, что нельзя изменить!
Эрев встал, и от главы его излилось золотое сияние, так что никто не мог смотреть на него.
— Ты прав, царь Уц, — сказал он. — Пусть так и будет. Человек может изменить то, что нельзя изменить, если готов понести жестокую потерю. И ты, царь, будешь первым, чье желание исполнится.
Махнул рукой Эрев, и дворец царя Уца рассыпался в прах, а жены и сыновья Уца не успели выйти оттуда. Махнул рукой Эрев и воздвиг из праха синий храм
— Ты хотел изменить то, что нельзя изменить. Ты заплатил за это. Теперь у тебя в стране будет храм, где каждый сможет изменить то, что нельзя изменить, если заплатит за это. Тебе нравится этот храм, царь Уц? — спросил Эрев.
— Нет, Золотой Эрев! — воскликнул царь. — Верни, все как было. Верни мне сыновей моих и жен моих!
— То, что нельзя изменить, можно изменить лишь однажды, — ответил Эрев. — Пусть знают это все. Нельзя вернуть то, что отдано. И пусть помнит каждый, кто придет в Синий храм: тяжела плата и не все могут вынести ее. И выйдя отсюда, захочет человек одного: вернуть все как было…'
Еще одна жуткая история. Сердце Илкер наполнила неприязнь к таинственному Эреву. Если ты такой могущественный, почему не объяснить, чем человек рискует? Почему надо убивать ни в чем неповинных женщин и детей, чтобы доказать что-то царю? Но как бы ни ужасала история, Илкер еще раз убедилась: то, что написано в свитке, одновременно просто и загадочно. Но убивать из-за этого? А может, их надо читать не как истории? Что если тут зашифрованы какие-то тайны?
Она тряхнула головой. Можно позже обдумать все, а сейчас надо прочесть как можно больше. Ее заинтересовала еще один рассказ. Люди жаловались, что не могут найти Золотого Эрева, когда он темными галереями уходит встретиться с подобными себе — магами, которым силу дал Сам Верховный. И тогда Эрев махнул рукой и появился каменный дом, похожий на другие дома города снаружи и непохожий ни на один дом города внутри. В доме этом жила весна, и где бы ни был Золотой Эрев, когда человек входил в этот дом, он находил там Эрева и мог говорить с ним. Хорошо, что на этот раз при строительстве обошлось без жертв. А то с Эрева стало бы построить дом, в котором живет весна, на могилах тех, кто его искал.
Илкер со вздохом свернула список и отнесла его на место, собралась взять другой, когда Заза вдруг закашлялся. Девушка быстро вернулась на место и, несколько раз глубоко вдохнув, чтобы успокоить дыхание, поинтересовалась:
— Что с вами, мастер Заза? Выпейте воды.
— Да-да, сейчас, — глухо ответил он.
На стул рядом опустился Пилха. Илкер, не обращая на него внимания, деловито перелистывала страницы. Наконец, посчитала, что на сегодня достаточно. Да и Раддай опять закашлялся.
— Вы что, заболели? — сухо спросила она.
— Даже не знаю. Как-то так внезапно… — прохрипел Заза сквозь кашель.
— Хорошо, едем домой. Под такой аккомпанемент я не могу сосредоточиться, — она решительно захлопнула книгу.
— Оставить эти книги для вас, леди Люп? — монах так и не простил Илкер опоздание.
— Да, — снисходительно кивнула девушка, но тут же покачала головой. — Нет. Не знаю. Если хотите — оставьте. Но я не знаю, что мне понадобиться завтра. Эти книги такие скучные. Неужели я должна прочесть их все?
На обратном пути Улм свернул в рощицу — здесь они могли побеседовать, не боясь быть услышанными. Если же кто-то их заметит — Илкер разыграет строптивую хозяйку, которой захотелось немедленно нарвать полевых цветов.
Светлая и спокойная березовая рощица Илкер понравилась, но и в ней следовало немного навести порядок: срубить высохшие деревья, убрать валежник. Кажется, дядюшке придется нанять лесника. От одного этого слова заныло в груди. Что бы она делала, если бы Ялмари не подарил ей поместье, а Полад не разрешил расследовать загадочные смерти? Она бы точно умерла от тоски.
Присев на поваленный ствол, Илкер коротко рассказала обо всем, что прочла, и заключила:
— Не понимаю, зачем прятать эти свитки. Или все, что нужно, уже спрятали? А нам подсунули подделку?
— Я сразу подумал, что ничего опасного в свитках нет, — согласился Заза. — Если свитки несут с собой смерть, то хранить их не только глупо, но и преступно. Однако от них не избавились. Не боятся хранить, где-то в недрах монастыря! Уверены, что их это не коснется. Выходит, они точно знают, от чего погибли другие. Да и мы тоже догадались: они случайно узнали что-то важное и опасное. Но что они могли узнать?
— Может быть, ты и прав, — согласился Улм. — А может быть, их убивали именно из-за свитков, но чтобы понять, что в них крамольного, надо прочесть все оригиналы и сравнить. Не стоит сдаваться сразу. Наверняка их надо именно исследовать, а не просто вскользь прочитать. Вот, например, Уц. Это имя ведь встречается еще где-то. Что скажешь, Раддай?
— Царь оммофов? — посомневался Заза. — Тоже легенда. Где они — оммофы и их города?
— Оммофы? — похолодела Илкер.
— Читала о них? — уточнил Раддай.
— Немного, — пролепетала Илкер, а перед глазами мелькали картинки из прочитанного текста, но уже чуть иначе — синий храм на огромной площади. Храм, в котором можно изменить то, что менять нельзя…
Заза подхватывал налету.
— Шереш! Синий храм — это ведь храм Судьбы, разве нет? Туда надо что-то принести, чтобы изменить свою судьбу. Изменить то, что нельзя менять, потому что судьба неумолима как Всетворящий.
Илкер вздрогнула:
— Откуда ты знаешь… эти слова.
— В одном древнем свитке прочел. Вроде бы такая надпись была на дверях храма Судьбы. Смысл, что менять судьбу — все равно, что шпоры на уздечку менять. Чтобы хорошо ехать — и то и другое нужно. А Эрев как сказал, говоришь?
— Что, выйдя обратно, человек захочет, вернуть все как было, но это будет невозможно. То есть это даже не шпоры на уздечку. Это шпоры на куклу, например. Обмен произошел, но желаемого не получил. Неужели правда все так страшно?
— Ты о принце беспокоишься? — вступила Айна.
Илкер отвернулась, обняв себя за плечи.
— Вроде бы есть свидетельства, что люди из храма вполне довольными уходили, — робко начал Заза. Он явно пытался ее утешить.
