представляла опасность. Была бы его воля, он бы и старшего Бернта устранил. Как бы мало ни было в нем королевской крови, если взяться за переворот умеючи, можно сделать многое. Младший Бернт, к счастью, опасности не представлял. После чудовищной казни матери — напрасно они такое зрелище выставили напоказ, но кто мог знать? — мальчишка, кажется, повредился умом и стал чрезвычайно религиозен. Он корчил из себя гофмейстера и первого дворянина в стране, но все знали, что это ненадолго. Разве что до полного регентского совета, назначенного на 10 уктубира. На нем должны утвердить окончательную дату начала оккупации. Или не утвердить.
Так чего хочет Фирхан, затевая подобные беседы? Еще один переворот устроить? Устранить мага или сдать герцога Загфурану? С мага станется, наймет этого труса, чтобы выяснить тайные планы Тазраша. Нет уж, будем опираться на проверенных людей.
— Вам показалось, что у Загфурана слишком много власти? — невинно поинтересовался он. — У мага, который не входит в Совет регентов и не стоит во главе церкви?
Фирхан помедлил, а потом заговорил еще тише.
— Вы будете утверждать, что мы сейчас делаем не то, что он хочет, а то, что необходимо стране?
— Почему нет, лорд? После подавления мятежей — нет ничего лучшего, как воевать на чужой территории. Особенно если некто гарантирует нам победу. Это лучший способ поправить материальное положение и сплотить всех. Вы не находите?
Фирхан лукаво прищурился.
— Да-да, герцог. Все правильно, — произнес он. — Только иногда посещают мысли. А что будет потом, после победы? Что еще он захочет сделать и будет ли это так же выгодно?
— Увидим, когда придет время, — снисходительно ответил Тазраш.
— Главное, чтобы не было поздно, — Фирхан вздохнул и отошел.
После этого Тазраш приказал следить за Фирханом. Он смог выяснить только одно: граф что-то затевал, у него были единомышленники. А раз так, почему бы им не посодействовать, разумеется, так, чтобы никто об этом не знал. Даже заговорщики. Он пару раз встретился с Гунием и вскоре знал все, что ему нужно. В последний раз испуганный Фирхан попросил встречи пару дней назад, просил, чтобы в дом Бернта не пускали лордов. Тазраш ничего не мог с этим поделать, лишь успокоил его: вряд ли самим лордам или их слугам захочется лезть в этот подвал. А два дня — не такой уж большой срок. И наоборот, если они будут противиться этой простой просьбе, наблюдательные люди что-нибудь заподозрят. Сегодня он ожидал графа снова, но тот задерживался. Неужели кто-то все же залез в подвал?
Он подошел к окну, чуть отодвинул занавесь, посмотрел на пустую в вечерний час улицу, затем вернулся в кресло и позвонил в колокольчик.
— Горячего вина принеси, — потребовал он от пожилого слуги.
Тот поклонился и робко сообщил, прежде чем уйти:
— К вам тот сударь, что приходил уже дважды по важному делу, но ни разу не представился. Вы его примете?
— Безусловно! Немедленно проводи его сюда.
Слуга впустил Фирхана, который ради этого случая переоделся в горожанина, а уродливую шляпу натянул чуть ли не на подбородок. Тазраш указал на кресло, стоящее в тени — слуга даже случайно не должен был узнать, кто тайно посещает главу совета лордов. Если хочешь свалить Загфурана, никакие меры предосторожности не покажутся слишком большими. Как только старик налил вино в два бокала, герцог небрежным жестом велел ему выйти.
— Что? — коротко бросил Тазраш.
— Пока все спокойно. Насколько можно судить со стороны, в подвал никто не спускался, но точно мы будем знать, только когда они уйдут. Солдат поставил там что-то вроде ловушек. Если хоть один человек войдет в подвал, он сразу об этом узнает. Надо ждать.
Тазраш выслушал все, задержав дыхание, и только теперь выдохнул сквозь зубы, расслабился и откинулся на спинку кресла.
— Прекрасно. А как идет работа?
— Не очень быстро. Полный регентский совет надо перенести.
— Это каким же образом? — поинтересовался Тазраш. — Сказать: не приезжайте, мы еще не приготовились?
— А если… скажем, задержать поставки продуктов, необходимых для лордов и их свиты?
— Не пойдет. Весь город придется голодом морить.
— А если кто-то из лордов не прибудет вовремя? По каким-то очень уважительным обстоятельствам?
— Например, смерть жены или матери? — уточнил герцог.
— Да, — подтвердил Фирхан.
— Я сделаю все от меня возможное, — заверил Тазраш. — Полагаю, такое удастся провернуть. Остальные лорды могут подождать, в знак уважения к его трауру. Подайте кому надо такую идею.
— Хорошо. Двух недель нам точно хватит, чтобы завершить все.
— Отлично. Тогда продолжайте. Если возникнут еще какие-нибудь непредвиденные обстоятельства, тут же дайте знать. И повторяю. О том, что я заинтересован в заговоре, никто знать не должен.
— Никто не знает, — заверил Фирхан. — До свидания, герцог.
— До свидания.
Гуний так и не выпил вина. Тазраш смаковал напиток и размышлял. Пока все шло хорошо, за исключением каких-то мелких неприятностей. Но что если Загфуран вычислит их? Единственный человек, который знает, что Тазраш участвует в заговоре, — этот нелепый граф. Надо продумать, как его можно обезвредить в случае опасности.
26 сабтамбира, Чарпад
Кто-то легко прикоснулся к нему, но открывать глаза Ялмари не торопился — эта привычка выработалось с детства: сначала спрятать блеск глаз, а потом уже открывать. Если еще темно, об этом особенно надо беспокоиться. Он сел на земле, потянулся.
— Все в порядке? — спросил он у Тагира, который неловко мялся рядом.
— Да, — подтвердил он. — Гиены не уходят, а так все хорошо.
— Ясно, — Ялмари встал. — Иди, попробуй уснуть. Они вроде бы не орут, как раньше.
— Да, потише стало, — Тагир еще раз переступил с ноги на ногу. — Я на дерево, — зачем-то сообщил он.
— Давай, — махнул рукой принц и всмотрелся в темноту.
За спиной карабкался на пальму Свальд, который сильно изменился за несколько дней: присмирел, тон сменил при общении. Ялмари снова подумал об акурде. С одной стороны, 'Герард' как раз поведение не менял нисколько, он вел себя точно так же, как это делал бы настоящий лорд. С другой стороны, что если ему приказали измениться, чтобы его не раскрыли на этот раз, вести себя чуть иначе? И что делать: позволить акурду шпионить или раскрыть его?
Едва шум на пальме стих, Ялмари почувствовал за спиной присутствие другого спутника.
— Не спится, Удаган? — он не обернулся.
— Не то чтобы не спится… — хмыкнул эйман. — Просто когда еще поговорим без свидетелей?
Он сел рядом и тоже неподвижно уставился в темноту. Принц не заговорил первым. Если Лев хотел поговорить, пусть начинает. Ялмари любовался звездами, и эйман рядом не мешал этому. Принц не смог бы объяснить, почему присутствие Удагана никогда ему не мешало. Он сравнивал Льва и Сорота. Два бабника, только один блондин, другой — брюнет. Но Удаган не вызывал неприязни. Неужели дело только в том, что один ухаживает за сестрой, а другой нет? Чем еще они отличаются? Герард чаще всего надменен. Он только с равными чуть усмиряет спесь. Удаган вроде бы проще, но Ялмари знал его чуть больше недели. Неизвестно, как он обращается с теми, кто от него зависит. Вот старик-туземец почему-то его испугался. Забыв, о том, что хотел подождать, Ялмари повернулся к эйману:
— Почему старик убегал от тебя?
— От меня? — Удаган удивленно повернулся к принцу. Его нисколько не пугал блеск глаз собеседника. — Он убегал не от меня, а от нас. Не хотел встречаться с чужаками. Не хотел вести нас в свое
