– Не верится.
– Мне тоже. – Однако я не мог придумать более правдоподобного объяснения, а Стив молчал. Впрочем, трудно верилось и в то, что бывает такой мерзкий вой.
– Я домой, – сказал Мандо с ноткой явного облегчения. Голос его прозвучал странно – испуганно, что ли. Меня прошиб озноб.
– Валяй. С помоечными крысами расправимся в следующий раз.
Через пять минут мы уже были на мосту. Габби с Делом пошли вдоль реки вверх, а мы с Николеном остановились на развилке. Он принялся обсуждать вылазку, ругал старика, мусорщиков и Джона Эпплби – всех подряд. Видно было, что он на взводе и готов говорить хоть до зари, но я устал. Я не такой бесстрашный и все не мог забыть тот вой. Сирена или нет, но уж больно не по-человечески вопит. Поэтому я попрощался со Стивом и проскользнул в хижину. Отцов храп ненадолго прекратился, потом зазвучал снова. Я оторвал ломоть от завтрашней буханки хлеба и затолкал в рот. На зубах заскрипела грязь. Я окунул руки в умывальное ведро, вытер, но они все равно пахли могилой. Плюнул, как был, грязный, завалился в кровать и заснул, не успев согреться.
Глава 2
Мне снилось, что мы засыпаем могилу. Комья грязи глухо и жутко стучали по крышке, но в моем сне стук раздавался изнутри гроба, все громче и отчаянней с каждой лопатой земли.
В середине кошмара меня разбудил отец:
– Сегодня утром на берегу нашли мертвеца. Морем выбросило.
– А? – Я ошалело вскочил с кровати. Отец в испуге отпрянул.
Я наклонился над умывальным ведром и плеснул в лицо воды.
– Чего ты сказал?
– Опять китайца нашли. Ты весь в грязи. Что с тобой? Снова шлялся ночью? Я кивнул:
– Укрытие строили.
Отец растерянно и недовольно покачал головой.
– Жрать охота, – добавил я и потянулся за хлебом. Снял с полки чашку, зачерпнул из ведра.
– У нас только хлеб.
– Знаю. – Я отколупнул от буханки. Хлеб у Кэтрин хороший, даже когда заветрится. Подошел к двери, открыл. Полоска света разрезала темноту заколоченной хижины. Я высунул голову наружу: тусклое солнце, мокрые деревья у реки обвисли. Свет падал на отцов швейный стол и старую, лоснящуюся от долгого употребления машинку. Дальше была печка, а рядом с уходящей в потолок трубой – посудная полка. Еще стол, стулья, шкаф и кровати – вот и все наше имущество, скромные пожитки простых людей, занятых немудреным трудом. Да и кому оно нужно, отцово шитье…
– Поторопись к лодкам, – строго сказал отец, – вон времени сколько, скоро отчалят.
– Ага. – Я понял, что и впрямь припозднился. Дожевывая хлеб, надел рубашку, ботинки и выбежал на улицу. Отец вдогонку пожелал мне удачи.
На бетонке меня остановил Мандо.
– Китайца нашли, слышал? – крикнул он.
– Ага! Ты видел?
– Да. Отец ходил взглянуть, а я следом увязался.
– Застреленный?
– Ага. Четыре пулевых ранения, прямо в грудь.
– Дела… – Это был далеко не первый выброшенный морем труп. – Интересно, из-за чего они там воюют?
Мандо пожал плечами. На картофельном поле за дорогой раскрасневшаяся Ребл Симпсон с криками гонялась за собакой. У той в зубах была картофелина.
– Отец говорит, в море береговая охрана, чтоб никого не впускать.
– Знаю, – сказал я, – просто интересно, к чему все это.
Огромные корабли, которые возникают в море, обычно у горизонта, иногда ближе; простреленные тела, которые время от времени выбрасывает на берег. Вот, по-моему, и все, что мы знаем о внешнем мире. Иногда любопытство так донимает, что в глазах темнеет от ярости. А вот Мандо, наоборот, верит, что его отец (который на самом деле только повторяет за стариком) все объясняет правильно. Он проводил меня до обрыва. Горизонт был затянут облаками – позже, когда ветер пригонит их к берегу, они станут туманом. На отмели в лодки грузили сети.
– Ну, мне пора, – сказал я Мандо. – До скорого.
Когда я спустился с обрыва, лодки уже затаскивали в воду. Стив тащил самую маленькую, она была еще на песке, я подошел ему пособить. Джон Николен, отец Стива, взглянул на меня внимательно.
– Берите удочки, вы оба, – сказал он. – Сегодня от вас мало проку.
Я сделал деревянное лицо. Николен-старший пошел прочь, командовать, чтоб отчаливали.
– Он знает, что мы ночью уходили?
– Ага. – Стив скривил губы. – Я, когда пробирался в дом, споткнулся о сушильную стойку.
– Схлопотал?
